Судьба резидента ГРУ - Михаил Ефимович Болтунов
Что ждет его в номере отеля, не знал никто. Возможно, пакет с документами или сам доброжелатель, а вполне вероятно, и бригада «наружки». Могли арестовать и на входе в номер, как обычного гостиничного вора.
И он решил идти. Прикрывал, обеспечивал безопасность помощник военно-морского атташе Иван Переверзев.
…Вечером Любимов и Переверзев должны были отправиться домой по обычному, привычному для контрразведки маршруту. На подъезде к дому провериться, нет ли хвоста, и, помотавшись по городу, выехать к отелю. В это время другие сотрудники уводили «наружку» в противоположную часть города.
Однако когда они подъехали к отелю, стало ясно: центральный вход контролировался контрразведкой. Их машины разведчики разглядели издали. Возвращаться в посольство, советоваться с резидентом было некогда. Решили пробраться в гостиницу с тыльной стороны. Отсюда к отелю примыкали аллеи, кустарники, небольшая лощина с ручьем. По парку проложены дороги, хоть и достаточно узкие, но проехать на машине можно. Уже стемнело, было около восьми часов вечера. Территория парка освещалась не всюду. В общем, сказано — сделано.
Они въехали в парк, оставили машину и пешком пробрались к отелю. Но их ждало разочарование. Вход с тыльной стороны на уровне первого этажа отсутствовал. Только пожарная лестница, ведущая на второй этаж, и там запасной вход.
Любимов влез по лестнице на площадку. Переверзев остался внизу, на страховке.
Впереди у Виктора еще три этажа. Номер «доброжелателя» располагался на 5-м. Ну вот, наконец, он в гостиничном коридоре.
Коридор был пуст, сумеречен и тревожен. Казалось, сейчас откроется ближняя дверь, и путь ему преградят люди в штатском: «Добрый вечер, мистер Любимов! Здравствуй, дорогой Лио. Давно тебя ждем».
Но двери заперты, и Виктор проскользнул к нужному номеру, прислушался. За дверью — тишина. Нащупал скользкий ключ, вставил в замочную скважину. Открыл дверь. Быстро вошел. Замер у стены.
В номере темнота. Когда глаза привыкли к темени, увидел перед собой окно. Тихонько, по ковру подошел, задернул шторы, зажег свет. Оглядел номер, заглянул в ванную, в спальню. Никого. Однако совсем недавно здесь кто-то был. Смята, не убрана постель, в пепельнице окурки. На полу валялась газета. В спальне за тумбочкой увидел конверт, сунул в карман. Документов не нашел.
Потом выключил свет, раздвинул шторы. Выглянул в коридор. Пусто. Быстро вышел, запер ключом дверь и выскочил на лестницу. Иван Переверзев, не дождавшись Любимова, сам забирался по пожарной лестнице. Здесь они и встретились. Спрыгнули вниз, спустились к машине.
В минуты отдыха. Военный разведчик В. Любимов. США.
Виктор все рассказал. Что дальше? Документов нет, «доброжелателя» тоже нет. Решили заехать в бар и оттуда позвонить в отель. Заехали. Заказали пиво, и Любимов сделал телефонный звонок. Названный номер не отвечал, а дежурный администратор объяснил, что жилец покинул гостиницу около 19 часов.
Возвратились в резидентуру, передали атташе пакет.
— Ну что ж, Любимов, — сказал резидент, — занимайтесь сборами, укладывайте вещи (вскоре Виктору предстоял отъезд в Москву), а я доложу об этом деле в оперативном письме.
— А ключ? — Любимов держал в руке злополучный ключ.
— А… а… — махнул рукой резидент, — ключ оставьте себе. В Москве подарите его начальнику управления.
Вот так завершилась первая американская командировка военного разведчика Виктора Любимова. Поездом с семьей он добрался от Вашингтона до Нью-Йорка, оттуда — самолетом через океан во Францию, в аэропорт французского города Брест. От Бреста — поездом в Париж. Далее — Мюнхен — Прага и через Чоп — в Советский Союз, в Москву.
Его назначили оперативным офицером в американское направление ГРУ.
Через несколько дней Любимова пригласил на доклад по результатам командировки начальник управления. Генерал-лейтенант выслушал офицера, а когда тот рассказал о последнем случае, проникновении в отель, помрачнел лицом. Спросил, почему ему неизвестно об этом. Что тут мог ответить Любимов? Резидент, мол, обещал доложить и просил передать вам ключ.
Генерал еще больше насупился и ключ не взял.
— Вы, Любимов, больше похожи на вора, чем на разведчика, — сказал он, словно подписал приговор, и сухо добавил: — Идите.
Как оглушенный вышел из кабинета Любимов. Вот так заслужил награду…
К счастью, эти слова начальника управления не имели никаких последствий. Любимов служил достойно, вскоре его избрали в партийное бюро управления.
Встречаясь на заседаниях партбюро, начальник управления часто шутил, пожимая руку Любимову: «Как дела, багдадский вор?» Но тут же просил не обижаться.
Любимов не обижался. Но все это будет потом. А сегодня он был перекрещен генералом заново. Ну а завтра…
Без языка нет разведчика
— Любимов, ну что прикажешь с тобой делать? — начальник направления капитан 1 ранга Соловьев тыкал пальцем в личное дело, которое лежало перед ним. — Полюбуйся, какую аттестацию ты заслужил!..
Соловьев развернул красную ледериновую папку и двинул ее к Любимову.
Виктор быстро пробежал строки аттестации: «В работе инициативен, энергичен и работоспособен. В выполнении служебных заданий пунктуален и аккуратен. Обладает способностью анализа событий и обстоятельств».
Он недоуменно поднял глаза на капитана 1 ранга.
— Ты читай, читай дальше. С обратной стороны.
Капитан-лейтенант перевернул страничку. «Страдает зазнайством и высокомерием по отношению к товарищам, в том числе и к старшим, допускает грубость и невыдержанность. Иногда недостаточно скромен в оценке своих способностей, своей роли в коллективе и заслуг».
Виктор почувствовал, как деревенеют пальцы. Он посмотрел на Соловьева. Тот молча качал головой, то ли соглашаясь с прочитанным, то ли укоряя, вот, мол, дослужился.
Дальше по тексту шли слова, которые Любимов дословно помнит и сегодня, через сорок с лишним лет: «Раздражителен и обидчив. Замечания иногда воспринимает болезненно. Недостаточно тактичен, как следствие недостаточной скромности.
Военно-морской атташе при посольстве СССР в США
капитан 1 ранга Ф. Преснаков.
30 января 1957 года».
Виктор вспомнил партсобрание, свое выступление, где он с флотской прямотой рубанул, что думал. А еще плохо скрываемое раздражение военно-морского атташе Преснакова. Вот оно как аукнулось в его аттестации. Не думал…
Ворота секретной лаборатории, словно двери мышеловки, нахальные улыбки американских контрразведчиков, ключ «доброжелателя» в потных от волнения ладонях, номер гостиницы, где его запросто могли повязать, как элементарного вора. Неужто это все, что он заслужил за три напряженных года в Вашингтоне?
Он еще раз взглянул в глаза Соловьеву, словно спрашивая: «Ладно Преснаков, он хорошую аттестацию только своему водителю написал. Но вы-то знаете,
