Пако Тайбо II - Гевара по прозвищу Че

В Ленинграде они посетили легендарный крейсер "Аврора", символ революции. Сохранилась фотография этого посещения: Че одет в неизвестно кем выданную шинель, на шее у него висит фотоаппарат. А 14 ноября в Сталинграде Че смотрел документальный фильм о великом сражении Второй мировой войны, который впечатлял его, как ребенка.

Первый круг переговоров прошел между 31 октября и 14 ноября. Кубинцы срочно искали сбыт для своего сахара в обмен на нефть и запасные части, без которых не могла существовать промышленность. Им были необходимы небольшие промышленные предприятия, с помощью которых они смогли бы создать замену импортным товарам. Существовала определенная проблема совместимости оборудования и техники: скажем, частота электрического тока составляла 50 герц по одну сторону Атлантики и 60 герц по другую; имелись трудности и в сопоставлении спецификаций: СССР использовал метрическую систему мер, в то время как Куба, колониально ассимилированная в рынок США, в отличие от остальной части Латинской Америки, проводила измерения в фунтах и дюймах.

Но наряду с успехами было сделано и несколько очень дорогостоящих ошибок:

"Мы посмотрели сводку Министерства внешней торговли и сказали себе: мы импортируем так много лопат оттуда-то и оттуда-то, значит... давайте построим фабрику по производству лопат. Мы импортируем так много мачете - давайте строить фабрику мачете. Мы импортируем так много щеток... - давайте строить щеточную фабрику... Велосипеды, медная проволока... Мы не приняли во внимание одного важнейшего факта: что страна, особенно маленькая, нуждается в развитии собственной сырьевой базы... Мы создали политику замены импорта..., и в конечном счете эта политика оказалась далекой от идеального выбора... Мы бодро провели калькуляции по фабрикам, которые построим в течение определенного времени".

Больше того, как кубинцам предстояло выяснить через несколько лет, они невольно покупали устаревшие, дорогостоящие и малопроизводительные технологии.

17 ноября Че был уже в Китае и пять дней спустя посетил прием в Китайско-американской ассоциации дружбы в Пекине, где его приветствовали овацией, не затихавшей на протяжении нескольких минут. Возможно, китайский народ видел в Геваре и становившейся все более радикальной кубинской революции своих будущих союзников?

На фотографии Че жадно и с большим удовольствием ест рис, сидя рядом с китайскими функционерами. Тем не менее он был весьма своеобразным дипломатом и постоянно производил впечатление человека, находящегося не в своей тарелке; он интересовался тем, что другим казалось всего лишь фоном к событиям, и неловко чувствовал себя на приемах. В документальный фильм вошли кадры, на которых китайская девочка преподносит Че цветы и целует его, а тот выглядит при этом крайне озадаченным.

В Пекине Че встретился с Мао Цзедуном. Аргентинский юрист Рикардо Рохо вспоминал потом, что во время этого приема у Че случился такой сильный приступ астмы, что у него стало плохо с сердцем.

Месяца два спустя, вернувшись на Кубу, Че выступил по телевидению. Из его слов можно заключить, что в Китае он встретил очень хороший прием. "Китай - это действительно одна из тех стран, где вы понимаете, что кубинская революция не является уникальным случаем".

Соглашения, которые Че заключил в Китае, были очень выгодны для кубинцев. Им предоставляли беспроцентный кредит в шестьдесят миллионов долларов сроком на пятнадцать лет да к тому же обеспечивали рынок сбыта для кубинского сахара. Однако Че больше всего заинтересовало отношение китайцев к Кубе, особенно разговор с Чжоу Эньлаем, во время которого заместитель председателя Китайской коммунистической партии пожелал изменить текст последнего пункта соглашения и убрать из Негоц фразу о "незаинтересованной помощи". Чжоу сказал, что китайцы не являются незаинтересованными, но что их заинтересованность скорее политическая, нежели экономическая: Куба находится в самом центре антиимпериалистической борьбы, окончательном варианте было оставлено одно лишь слово "помощь". Во время той же самой беседы представитель китайской делегации добавил, что слово "кредит" применительно к шестидесяти миллионам было простой формальностью, что если Куба не сможет вернуть эти деньги, то это не будет "иметь никакого значения". Несколько позже Че узнал, что Китай только что закончил выплачивать СССР долг за поставку оружия, использовавшегося в корейской войне. Майор Гевара просто побледнел: как это так, одно социалистическое государство требовало с другого долг за оружие, использовавшееся для защиты третьего?

24 ноября во время дипломатической поездки Че у Алейды родился их первый ребенок - дочь, названная Алейдой в честь матери. Таким образом, Че положил начало дурной традиции находиться за пределами Кубы во время появления на свет своих детей.

После поездки по Китаю делегация разделилась. Одна ее часть поехала во Вьетнам, в то время как Че отправился в Северную Корею, о которой столько читал и слышал на протяжении многих лет. Там он 3 декабря встретился с Ким Ир Сеном. Через три дня он подписал соглашение с корейцами, после чего возвратился в Москву. "Пожалуй, из всех стран наибольшее впечатление на меня произвела Северная Корея". Че заметил, насколько страна была опустошена войной - просто разрушена: "от городов ничего не осталось", промышленность была уничтожена, домашний скот истреблен, не осталось ни одного целого дома. "Северная Корея превратилась в страну мертвецов", но восставала из пепла.

Вернувшись в Москву, Че произнес речь, которая, согласно сохранившимся кратким отчетам, представляла собой дань восхищения Октябрьской революцией, которой Че не видел и не мог видеть. "Он сказал, что как только вступил на землю Советского Союза, почувствовал, что попал в обитель социализма на земле. Он добавил, что революционный дух, родившийся в 1917 году, живет в советских людях". Че поблагодарил русских за те проявления симпатии, которые он неизменно встречал на протяжении всей поездки.

Затем делегация переехала в Германскую Демократическую Республику, где было подписано еще одно соглашение. Восточные немцы предоставляли Кубе кредит, похоже, из одной только солидарности, так как экономика страны находилась в упадке; к тому же республика производила свой собственный сахар.

Члены делегации до сих пор с ужасом вспоминают бумагу, на которой был отпечатан договор: когда Че стал его подписывать, то маленькая капелька чернил превратилась в большую кляксу. Работники немецкого телевидения продолжали снимать, и Че пришел в ярость: "Что, черт возьми, происходит! Что за животные здесь собрались?" Делегации пришлось вернуться в гостиницу и заново подготовить последнюю страницу. Это уже становилось привычным, как головная боль: несколькими днями раньше была потеряна последняя страница соглашения с Румынией.