Акин Онгор - После меня – продолжение…
Сулейман Каракая
Менеджер по кредитам
28 февраля 2006 г., Kuveyt Türk Bankas1, Стамбул
Работая с Акином Онгором, мы прежде всего учились тому, что любое дело нужно выполнять блестяще. Если перед нами возникала потребность решить какую-то задачу, мы находили самого лучшего специалиста в этом вопросе, брали у него консультации, перенимали его опыт и в результате могли выполнить все необходимое на самом высоком уровне. Таков был принцип Акин-бея.
Он был одним из тех людей, кто направлял мою жизнь в нужное русло. Если надо как-то охарактеризовать его одним словом, то в моем сердце оно звучит как «отличник». Все годы работы с ним я про себя так его называл, но никогда об этом ему не говорил, боясь, что он меня неправильно поймет. Но то, что Акин-бей создал прекрасную рабочую обстановку, проявил свои лидерские качества и стал для всех нас примером даже в личной жизни, лишь подтверждает звание Отличника. Мы научились у него даже искусству рукопожатия; для него этот элемент общения был очень важен. Иногда он даже давал нам советы, как повести себя в той или иной семейной ситуации.
Когда он передавал свои полномочия Эргюну Озену, высшее руководство банка поручило мне продумать, какой значимый и памятный для Акин-бея подарок ему вручить. Я много думал о том, что это может быть. Он увлекался картинами и историческими артефактами, но я считал, что наш подарок должен быть совершенно другим, и в конце концов остановил свой выбор на нарукавной повязке для капитанов спортивной команды. Это был совсем недорогой подарок, но зато наделенный огромным смыслом, потому что такие понятия, как «капитанство» и «лидерство», много значили для Акин-бея. Ведь именно благодаря капитанам у спортсменов даже в самые безнадежных ситуациях появляется второе дыхание. Они способны вдохновить команду и разделить с ней радость победы, хотя знают о том, что именно их игра позволила получить хорошие результаты. Нашим капитаном был Акин-бей.
Я продолжал трудиться в должности руководителя отдела по кредитованию индивидуальных клиентов. Акин-бей проводил региональные собрания на регулярной основе, через определенные промежутки времени. На подобных собраниях обязательно присутствовали по одному представителю из каждого отдела на случай, если возникнет какой-то специфический вопрос. Мы летали на такие собрания в самолете, принадлежавшем Doğuş Grup и рассчитанном на восемь пассажиров. Внутри самолета кресла были расположены таким образом, что мы сидели друг напротив друга. Акин-бей постоянно критиковал нас за недостаточное знание иностранных языков, потому что прочил нам великое будущее.
Вот и на этот раз, находясь в самолете, он затронул эту тему. Я рассказал о себе. Я был родом из бедной семьи и только благодаря настоянию родителей окончил школу; никогда у меня не было никакого покровителя или защитника. Мне никогда не покупали новые учебники, я пользовался изрядно поистрепавшимися книгами, которые оборачивал в газету. И тот факт, что я смог окончить экономический факультет Стамбульского университета и самостоятельно поступить на работу в Garanti Bank, служил доказательством того, что меня не зря назначили на должность руководителя отдела.
Я говорил с некоторой обидой, немного жестковато и даже упрекнул Акин-бея в том, что ему, наверное, легко обо всем этом говорить, ведь после окончания начальной школы мама отвела его учиться в престижный колледж, а в моей жизни не было такого человека и такой возможности… Акин-бей был превосходным слушателем и совершенно не проявлял предвзятости к собеседнику. Он был человеком широких взглядов. Даже тогда, когда Акин-бей был полностью в чем-то уверен, он не гнушался выслушать мнение сотрудника, находящегося на несколько ступенек иерархической лестницы ниже него, оценивал сказанное и даже мог изменить ранее принятое решение.
Когда я рассказывал ему о своей семье, Акин-бей был весьма опечален, но внимательно слушал меня. Мой коллега, сидевший рядом, постоянно подталкивал меня ногой, предупреждая, что мне пора бы уже и замолчать. Даже тогда, когда я говорил довольно резко, Акин-бей лишь пристальнее на меня смотрел, совершенно не выдавая своих чувств. Я закончил свою речь. Акин-бей смотрел на меня, а я на него. Откровенно говоря, я ждал, что он скажет что-то нелицеприятное, а выйдя из самолета, объявит, что нам больше не по пути. Но Акин-бей сказал: «Ты именно тот, кого я так долго искал. Моей команде нужны такие люди, как ты!» и крепко пожал мне руку.
«Я вступаю на долгий путь перемен, это будет своего рода революция. Я очень нуждаюсь в стойких и смелых людях, вот почему ты мне так нужен, я беру тебя с собой», – добавил Акин-бей. Он принял меня в свою команду, и до самого его ухода из банка я был рядом с ним. До сих пор я работаю, ощущая влияние Акин-бея на свои поступки, и могу сказать, что мне очень повезло.
Одной из основных особенностей Акин-бея было стремление к переменам. Тех, кто отрицательно относился к переменам, Акин-бей тоже не жаловал. Но выступить против перемен могли либо дураки, либо сумасшедшие. Он был настоящим реформатором и от всех требовал идти в ногу с запланированным процессом преобразований. Всех, кто отвечал такому требованию, он очень ценил и всячески это демонстрировал. Акин Онгор четко давал нам понять, что мы все являемся членами одной команды, поэтому нам казалось, что мы вместе с ним руководим банком. Его призывом стали слова «Каждый является лидером в своем деле», и он делал все, что требовалось, вместо того чтобы ждать у моря погоды, призывая к этому и нас. Все, что он говорил, было адресовано людям, готовым поддержать эти перемены.
Когда я был кредитным менеджером, в банке еженедельно проводились собрания Кредитного комитета, где клиенты должны были сделать презентацию своего проекта, а затем заявки на получение кредита отправлялись в совет директоров на утверждение. Система была очень устаревшей. Презентации проводились в устной форме при помощи жестикуляции. Это был очень отсталый метод работы…
Отдел кадров Garanti занимался организацией фестиваля. Раз в году, обычно в ноябре, в Анталии проводились традиционные собрания директоров и руководителей всех уровней. С профессиональной точки зрения подобные мероприятия позволяли оценить работу каждого из нас…
Нам было предложено принять участие в фестивале талантов, который проводился в рамках этого собрания директоров. Много лет назад я занимался в университетском хоре и увлекался турецкой музыкой. Я немного умел играть на уде – струнном музыкальном инструменте. Мне казалось, что стоит собрать оркестр и хор, который будет исполнять классические турецкие произведения. На мое предложение откликнулось порядка 25 директоров и руководителей высшего уровня. Из моего бывшего университета я пригласил хормейстера, и под его руководством мы приступили к репетициям. Подобрали подходящий репертуар, куда включили несколько самых любимых песен Айхана Шахенка.
На подобных собраниях Айхан-бей присутствовал в качестве слушателя. Он очень любил турецкую классическую музыку и прекрасно в ней разбирался. Акин-бей сказал нам: «На концерте будет и Айхан Шахенк, он настоящий ценитель музыки, мы можем и не заметить, если где-то прозвучит фальшивая нота, но он сразу же ее услышит, так что все должны быть на высоте…» Я не стал об этом говорить другим участникам хора, чтобы не вызвать у них лишнего волнения.
С моей точки зрения, самой большой сложностью было собрать в единый коллектив людей, которые никогда до этого не пели в хоре и не разбирались в тонкостях музыкального искусства. Наше выступление должны были увидеть 400 зрителей. Репетиции длились примерно два месяца. Когда до концерта оставался всего один день, Акин-бей позвонил мне, будучи в заграничной командировке. Он сообщил, что, не заезжая в Стамбул, сразу же полетит в Анталию. Я заверил, что все подготовительные мероприятия завершены и хор готов к выступлению. Тогда Акин-бей сказал, что и сам желает принять участие и непременно споет с нами песню под названием «И снова Гюльнихаль», хотя она совершенно выбивалась из стиля репертуара. На этом разговор был окончен…
На концертах турецкой классической музыки, как правило, исполняются произведения одного стиля, а если используются разные, они по крайней мере должны быть чем-то похожи. Песня, которую выбрал для себя Акин-бей, совершенно не сочеталась с отрепетированным репертуаром, в котором преобладали произведения совершенного другого музыкального направления. Наш хормейстер уже в течение 40 лет занимался своим делом и был настоящим профессионалом, поэтому сказал, что истинные ценители музыки не одобрят такого расхождения в стилях. Он и так уже был раздражен, поскольку ему тоже приходилось бороться со всякого рода сложностями, а когда я сказал ему о песне, выбранной Акин-беем, хормейстер пристально посмотрел на меня и ответил: «С меня довольно!» и отказался с нами работать.
