Владимир Гнеушев - Тайна Марухского ледника

– А это, – тут Василий показал на остатки немецкого снаряжения, – побросали немцы, когда драпали с перевалов. Да и не только это. Если хотите, я покажу вам озеро, вокруг которого размещались их склады боеприпасов и продовольствия. Когда немцы ушли, мы еще долго приходили сюда, чтоб консервов набрать...

Мы, конечно, захотели посмотреть это место и, оставив у рюкзаков дежурных, отправились за проводником. Идти пришлось недолго. Преодолев несколько лесных буреломов, мы очутились на прекрасном каменистом берегу прозрачного озера. Стояла полная тишина. Огромные сосны, окружавшие озеро, были недвижны и распространяли вокруг легкий запах нагретой смолы. Кто-то уже разделся и нырнул в воду, но быстро вернулся, ежась от холода. Кто-то рассматривал останки старых землянок блиндажного типа – в них немцы и хранили свое имущество. Теперь они густо заросли травой и кустарником. Пройдет еще несколько лет и от них не останется и следа, равно как и от тех, кто когда-то пришел сюда с намерением поселиться навечно...

К вечеру мы вышли на границу леса и разбили там палаточный лагерь. Вскоре подошла к нам еще одна группа– из Ростова – и поселилась рядом. Вообще надо сказать, что пустынные прежде горы нынче не так уж пустынны. То и дело мы в своем походе встречались и с большими и с малыми группами, а то и с одиночками.

Когда утром следующего дня мы отправились на перевал Адзапш, мы были уверены, что, кроме нас, там никого не будет. Пройдя по узкой тропе, вьющейся над речкой Кислянкой, мы первую остановку сделали возле нарзанных источников. На покатом рыжем склоне горы били около двадцати родников прекрасного, насыщенного углекислотой напитка. Тут несколько типов нарзана, и специалисты утверждают, что они по своим лечебным свойствам не только не уступают знаменитым кисловодским, по и превышают их. Несмотря на полное бездорожье – не считая троп – сюда в летнее время съезжаются множество больных из Абхазии и лечатся, как умеют.

Сквозь заросли рододендронов, мимо изумительного по красоте озера, покрытого и в августе тонкой, прозрачной коркой льда, мимо огромных снежных склонов, мы поднялись к подножию перевала, на котором школьники из города Лабинска установили обелиск. В постаменте обелиска они сделали своеобразный тайник, куда положили тетрадь для записей. Мы прочли эти многочисленные записи, полные восхищения великим подвигом защитников Кавказа. Вот некоторые из них.

“9 августа 1966 г. Мы, группа туристов Всесоюзного теплотехнического института Москвы прошли здесь в количестве девяти человек – шестеро взрослых и трое детей. Маршрут Теберда – Сухуми. Мы все преклоняемся перед мужеством защитников нашей Родины. Слава павшим бойцам. Пусть всегда будет мир, и дети пусть переходят через перевалы с ледорубами, а не с автоматами”.

“8.8.1966 г. Группа туристов ЖЗТМ в количестве 24 человек прошла перевал Адзапш, почтила память погибших на перевале воинов. Молодцы лабинцы. Героев войны мы никогда не забываем...”

“25.7. 66. Здесь прошла группа туристов ставропольских школ № 16 и 11. Мы преклоняемся перед вами, мужественные и отважные защитники нашей Родины.

...Там, где день и ночь бушуют шквалы,Тонут ели черные в снегу,Вы закрыли грудью перевалыИ ни шагу не дали врагу...”

“Группа туристов из Москвы, Ленинграда, Вильнюса в составе 14 человек, следующих по маршруту Архыз – перевал Дукка – Адзапш – Псху – Рица – Сочи, преклоняет головы перед мужеством павших за освобождение Родины...”

Записей таких множество, по ним можно проследить географию всей нашей страны п всем нам, участникам похода, стало очень радостно от сознания того, что тропы, по которым ходили герои, никогда не порастут травой забвения. А ведь с нами ходил и один из участников боев Санчарского направления, бывший командир батальона 25-го погранполка Гавриил Алексеевич Безотосный, который поднялся сюда с группой одесских студентов, туристских клубов “Романтик” и “Химик”. Он смотрел вокруг с особым вниманием, и это понятно: ведь он узнавал места, где много лет назад воевал и терял в боях товарищей.

– Все меняется,– обронил он как-то с грустью у костра:—Люди и даже время. Только горы остались неизменными, словно вчера все было...

От обелиска мы снова двинулись вверх, к последнему крутому взлету, за которым начиналась площадка перевала. Издали седловина перевала Адзапш напоминает прорезь прицела у винтовки и невольно пришло на ум, что сквозь этот прицел фашисты вначале целились на Грузию, а потом, когда они драпали, наши солдаты сквозь него безошибочно настигали их.

Наша уверенность, что мы будем одни на перевале, рухнула, едва мы вышли на него. На узком гребне хребта, на очень крутом травянистом его склоне, уходящем вниз метров на восемьсот, сидели туристы из Грузии, из города Гори. С ними также находился один из участников боев И. Л. Кандарели. А привел эту группу сюда никто иной, как Архип Михайлович Шапкин, тот самый председатель колхоза из хутора Решевой, о котором с теплом и благодарностью вспоминают многие защитники перевалов санчарской группы, в том числе и Давидич. Мы перезнакомились и на некоторое время обе группы смешались. Какая-то девушка-грузинка ходила и угощала всех конфетами. Мы не захватили с собой хлеба из лагеря, и грузины тут же развернули свои запасы, поделились с нами по-братски.

Но главным делом были, конечно, разговоры о прошедших днях, о боях, о затерянных человеческих судьбах, которые мы должны разыскать и сделать известными всем. Синеватым дымком была залита долина глубоко внизу, белая тропа, сбегающая со склона на склон, была видна далеко и вела она к селению Псху, где во время войны был военный аэродром, снабжавший группу войск Пияшева всем необходимым...

Санчарский перевал был залит ярким солнцем, когда мы ступили на его каменистую, прорезанную частыми снежинками почву. С первых же шагов ребята начали подбирать гильзы от винтовок, пистолетов, крупнокалиберных пулеметов. Но вскоре вынуждены были отказаться от этого: во-первых, гильз этих было великое множество, а во-вторых, спустившись на южный склон перевала, где и происходили главные бои, мы начали собирать куда более значительные находки – гранаты, небольшие мины и даже минометы, правда, пришедшие в полную негодность от времени и непогоды.

По длинному, пологому гребню, слегка заворачивающему вправо, мы прошли до переднего края нашей обороны, где п до сих пор отлично сохранились каменные ячейки, наблюдательные пункты, каменные завалы, в которых прятали раненых до того как отправить в тыл. Множество человеческих костей, остатки обмундирования, вооружения. В одном месте, под скалой нашли три нетронутых скелета, один даже обут в немецкие ботинки. Мы взяли ботинок, повернули его, оттуда посыпались мелкие косточки...