Вирджиния Вулф - Дневник писательницы

Ваша В.В.

27. Ричмонд

28 октября [1919 года]

Ах, как приятно получать от вас похвалы[388]! Я говорю себе, что вы всегда слишком великодушны по отношению ко мне и надо соответствующим образом относиться к вашим похвалам, но не могу себя заставить. Наслаждаюсь каждым словом. Мне кажется, никакая другая похвала не сравнится с вашей. Я бы хотела расспросить вас о мириадах вещей; например, о мужских персонажах. Убедительны ли они? Была ли достаточно подготовлена перемена в чувствах Родни? Сначала мне показалось, что он влюблен в Кассандру, а потом я решила, что это слишком. Я помню, что вы говорили о физической близости, даже хотела кое-что вставить, но как-то не получилось — а жаль. Ничего; у меня есть идея романа, в котором персонажи только этим и будут заниматься — а они четверо близнецов! Однако, так как меня измучил ревматизм, это пока подождет, а я всего лишь хотела сказать, как я была счастлива получить ваше письмо… Меня больше всего интересовал диалог, поэтому я очень рада, что вы это заметили; я хочу подчеркнуть, что это было главное… Но есть еще много другого! И я не могу не думать об этом, если уж пишу романы, а вот это-то как раз еще вопрос.

Скажите Каррингтон, что я с удовольствием занимаюсь розами и напишу ей об этом. Все не так просто, как кажется. Разве не сказано в книге, что Элизабет Дэтчет годом раньше получила за них первую премию? Так и было, поэтому… Нет, сейчас не могу писать об этом.

Мы будем очень рады приехать 8-го — и зачем звать еще кого-то? Не надо, пожалуйста. Нас вполне устроит свидание с двумя аборигенами.

Ваша

Вирджиния.

Только что вышла в свет забавная книжка — письма мисс Иден[389], собранные Вайолет Диккинсон.

28. Ричмонд

26 ноября 1919 года

Американский издатель хочет напечатать «Ночь и день» и «Путешествие» — естественно, я не могу отказать себе в удовольствии и сообщить, что у меня предложения от двух издателей, — еще меня просили написать для американской газеты (не спрашивайте, для какой), для лондонского «Mercury», меня пригласили мисс Элизабет Асквит, леди Расселл и мисс Констанс Майлс… У меня не хватит времени написать обо всем.

Будьте ангелом, напишите, если вы нашли опечатки, неточности, вульгаризмы. Мне надо отослать книги в понедельник, и я имею право внести столько исправлений, сколько захочу, — из-за копирайта. Когда я заглянула в текст, то поняла, что мне надо переписать все с самого начала и до конца — а у меня всего два дня!

Не написала Коллинзам о том, как мне было хорошо в Тидмарше, но мнё было очень хорошо.

Ваша В.В.

Если соберетесь прислать исправления, то, пожалуйста, не позже субботы.

29. Ричмонд

[30 ноября 1919 года]

Большое спасибо за исправления; я все внесла; несомненно, могут быть еще сотни, но дело сделано.

Адрес Филипа[390]:

Greenmore Hill Farm

Woodcot

Oxon.

Леонард вчера был у него и нашел, что он ужасно мрачен и подавлен, скорее всего из-за здоровья. Никто ему не готовит, он ничего не ест, половина дома обвалилась.

Ах, мне никогда не достичь ваших высот. Элизабет Асквит будет началом и концом; но я обо всем напишу вам. Джеральд Дакворт полностью контролирует мои встречи, так что я не жду ничего. Вы читали, как на меня напал Массингем в «Nation»? Интересно, за что? Однако, кажется, это мне на пользу, а ведь когда жена епископа Экзетерского говорит, будто она чувствует во мне христианку, у меня изрядно портится настроение. [Е.] поставили на место.

Я во 2-м томе Этель Смит. Думаю, она очень выделяется на общем фоне хотя бы своей честностью. Жаль, она не умеет писать; потому что не думаю, чтобы кто-нибудь стал это читать во второй раз. Но меня она все равно завораживает. Два дня назад я встретила ее в концерте — шагает себе по проходу в юбке и жакете, бранится, что-то говорит громким голосом. Вблизи видно, что она вся в морщинах и сходит на нет, и под глазами у нее мешки, но она настоящий тип девяностых годов. Конечно же, книга вся из того времени. Вы были знакомы с Сью Лашингтон? Тот же тип. И страсть Этель к W. С. (это в каждой главе) высочайшего достоинства.

Нам пришлось купить еще два дома; обе наши служанки ушли; «International Review» заканчивает свое существование.

Ваша В.В.

30. Льюис

21 февраля [1920 года]

Как вы поняли, мы уже здесь. Нашему субботнему визиту, а это, уверяю вас, лучшее, что только может предложить нам сегодняшняя жизнь, препятствуют два аукциона, которые мы должны посетить, чтобы купить два армейских барака, после чего нам надо будет их перевезти и переделать, насколько возможно, в кухню, причем до субботы… Эти бараки имеют отношение к полковнику Янгу, который имеет отношение к миссис Грант, которая имеет отношение к Дункану, чья новая студия зависит от них, так что вы понимаете, насколько все трудно и вряд ли закончится удачей. К тому же Леонард полностью переделывает сад.

А нельзя ли устроить так, чтобы Тидмарш переехал в Родмелл? Пожалуйста, передайте наше искреннее приглашение мистеру Партриджу; возьмите Каррингтон за руку… разгладьте свою бороду. Кроватей хватит; кухарка у нас теперь замечательная… и говорят, что провести 40-й день рождения в чужом доме к добру: если хотите произвести на свет сыновей и сохранить в целости свои волосы. Мой дядя… Я расскажу вам его историю, если вы приедете. Если же не приедете, то мы все равно найдем возможность повидаться, правда? Леонард предлагает вам пожить у нас и поработать здесь над Вик.[391]: ему очень хочется повидать мистера Партриджа.

Ваша В.В.

31. Ричмонд

25 января [1921 года]

Ах… Я могла только мечтать об этом, но не смела даже надеяться[392]. Я просто счастлива. Разве что мое непомерное тщеславие нашептывает мне, что, возможно, там не совсем Вирджиния Вулф. Может быть, это отчасти какая-нибудь Вирджиния Вормс или Вирджиния Вудлаус, а я хочу всю славу себе. Это даже лучше, чем слава, и, кстати, попадает как раз на мой день рождения.

Мы ждем не дождемся субботы, а получим ли мы Вик.?

Милый Литтон, Ваша В.В.

32. Сент-Ивз

Март? [1921 года]

Открытка[393], которую я посылаю, не передаст вам, какие здесь места, они неописуемы — намного лучше Лизарда, или Конца Света, или Сент-Ивза, лучше всего, что есть на свете. (Я передвинула кресло, чтобы уйти с палящего солнца.) Из дома сразу попадаешь на скалу. В заливе купаются 2 тюленя. Два ужа крутятся у моих ног. Утесник, раковины. Скалы, Клушицы, Вороны, Сливки, уединение, величие и все прочее. Ка действительно на холме примерно в миле от нас со странной компанией маленьких серых человечков, которые только и делают, что чистят трубы и дымоходы, и, соответственно, почти не разговаривают. Но есть [W. X.] для вас — не для меня. Я не видела его. Мы берем книжки и лежим на солнце; иногда я говорю: ну почему вас нет с нами? — но даже тогда блаженное состояние не отпускает нас. Мне больше нравится Напор, Решимость, и я просмотрела множество фотографий серо-голубых гор — не Корнуолла, а Италии, какой она была до войны. Вчера по предварительному уговору встречалась с неким господином, чтобы поговорить о литературе — «в ней вся моя жизнь, миссис Вулф». Что вам сказать? Он живет с полуживой бессловесной женой в доме, в котором собрана вся «Всеобщая библиотека». «Я не читаю современную литературу. Жизнь слишком коротка, поэтому стоит тратить время только на самое лучшее. Гарди научил меня слушаться своего сердца. Я получил большое удовольствие от нашей беседы, миссис Вулф. Вы убедили меня в том, что я был прав». Это чахлое животное служило клерком на почте, потом свихнулось на книгах, а теперь что-то вроде завалявшегося арахиса в Греевом Инн-Роуд. Однако — ну почему человеческие существа такие жалкие? Одному Богу это ведомо. Или я с возрастом становлюсь злой? Я удержалась и не попросила его писать мне, но оставила его со слезами на глазах — почти. Не могу не думать о том, что мы безнадежно запутались. Был еще один теософ, мистер [Watt] в доме, который я когда-то снимала; он живет на орехах от Селфриджей и кое-каких овощах, у него бывают видения, он носит ботинки с подметками, похожими на куски говядины, и оранжевый галстук; потом из норы выползла его жена, в синем, с оранжевыми волосами, с таинственными украшениями в виде драконов, ну, вы представляете, которые глотают собственные хвосты в знак вечности, на шее. Они сказали, что дом протекает в дождливые дни, и я порадовалась, что не обосновалась там. Но можете вы объяснить мне, что собой представляет род человеческий? Я имею в виду эти странные осколки его, которые ужасно похожи на нас и в то же время на шимпанзе, они такие возвышенные и образованные, у их есть полочки с классиками, чистая посуда, милые клетчатые занавески и чистота; я не понимаю, почему все не так. Мы попытались представить вас там, отрезающим им головы при помощи чего-то очень необычного.