Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков
– Лучше проваливай своей дорогой, наша вашу не знает! Наша знает поручика Б. и генерала Каппель, больше наша ничего не знает.
Эти добровольцы были арестованы и отправлены в комендантское управление, откуда было сообщено об этом в штаб Волжского корпуса. Каппель приказал мне произвести дознание. Я объяснил начальнику гарнизона, что не все добровольцы еще обучены отданию чести и так далее. Их отпустили, и я видел, как один из них горько плакал, говоря, что он – доброволец, два раза ранен под Бугульмой, защищая Россию, а теперь, как преступник, был арестован.
Рапорт о наименовании батареи «Каппелевской»
Среди офицеров батареи, которой я командовал, было решено присвоить ей название: «Каппелевская Отдельная Волжская конноартиллерийская батарея». Об этом я написал рапорт командующему 3-м Волжским корпусом генералу Каппелю. Каппель вызвал меня в штаб и, отдавая обратно мой рапорт, сказал:
– Возьми и уничтожь! Я – не член императорской фамилии, чтобы моим именем при жизни назывались воинские части, и не из атаманов, которые при жизни называют своими именами полки и тем играют в руку нашим врагам.
Об этом я сообщил батарее. Мои люди грустно выслушали это сообщение, но все же сочли, что Каппель поступил правильно. Потом, после смерти генерала, вся армия называлась «каппелевцами» и был бронепоезд «Каппелевец», сражавшийся с красными в Приморье и под Волочаевкой.
Формирование 3-го Волжского корпуса лихорадочно продолжалось. Прошло полтора месяца, а обещанное пополнение не приходило. Бойцов упорно не присылали. Наконец, Ставка предложила Каппелю пленных красноармейцев, взятых под Екатеринбургом и выразивших желание служить в рядах белых. Каппелю, за неимением других, пришлось взять этих бывших красноармейцев, с надеждой научить их бить большевиков.
Я получил 60 таких красноармейцев в пополнение батареи. Первоначальная неловкость с ними скоро исчезла. Большинство из них оказались отличными солдатами. И они лучше ухаживали за конями, так как были к этому привычны. В боевом отношении, конечно, добровольцы были значительно выше и надежнее, и влитые в них красноармейцы нисколько не нарушали боевой работы и незаметно растворились среди кадровых добровольцев. В пехоте была другая картина. Это пополнение из бывших красноармейцев поглотило кадры; понадобилось 6–7 месяцев, чтобы привить им наш боевой дух и дисциплину.
В феврале и марте 1919 года 1-я Отдельная Волжская конно-артиллерийская батарея, которой я командовал, стояла в центре формирования 3-го Волжского корпуса в городе Кургане. Решено было сделать большой батарейный обед, на который был приглашен только командующий корпусом генерал Каппель. За обедом была самая дружеская атмосфера, ибо Каппель хорошо знал многих чинов батареи еще по Волге, начиная с Сызрани. Поэтому многое из боевого прошлого тепло вспоминалось, и велись беседы о будущем, говорилось много задушевных тостов. И вот звон ножа о стакан или тарелку призвал всех к молчанию. Поднялся всегда стеснявшийся, скромный и немного неуклюжий прапорщик Т. и громким голосом начал так:
– А теперь я прошу поднять бокалы за здоровье того, кто дал каждому из нас возможность смело смотреть в глаза всему миру, за того, кто дал нам гордое право сказать: я – каппелевец!
Его слова были покрыты таким из души вырвавшимся мощным «Ура!», что трудно описать словами. И после этого беседа продолжалась еще теплее, еще задушевнее, потому что здесь была своя сплоченная и понимающая один другого семья. А потом, когда утро уже начинало входить в свои права и начало рассветать, Каппель, прощаясь, тепло благодарил за прием и сказал:
– В эту ночь мы пережили много незабвенных дружеских часов, но эту ночь мы украли у нашей родины России, перед которой у нас есть еще один долг: напрячь и удвоить нашу энергию для ее освобождения.
Громкое «Ура!» не дало ему закончить фразу. Этот скромный обед еще больше спаял начальника с его подчиненными, которые с энтузиазмом готовились для продолжения борьбы с чудовищем – Третьим интернационалом.
Успех уральских и сибирских частей
Ранней весной 1919 года молодая Уральская и Сибирская армии начали наступление, успешно продвигаясь вперед и тесня красных. Очищены были от них Уфа, Белибей, Бугульма и несколько железнодорожных станций. Белые уже приближались к Самаре и были в районе станции Кинель. Их фронт растянулся до неимоверных размеров. А резервы были все израсходованы. Свежих пополнений тыл не присылал, так как их не было. На что рассчитывала Ставка? Какой план она имела, отдав приказ наступать, не имея готовых резервов? Естественно, наступающие измотанные части, не получив подкреплений, остановились. К этому нужно добавить, что началось быстрое таяние снегов, начался буйный разлив рек и речушек, превративший их в целые моря. И к тому же бойцы были обуты в валенки, не имея другой обуви. Легко себе представить положение белых бойцов!.. В общем, произошла заминка.
К тому же Ленин и Троцкий выбросили лозунг по всей стране: «Все на Колчака!» – подвозя на Восточный фронт новые и новые красноармейские части. Южнее Самаро-Златоустовской железной дороги им удалось создать ударный кулак из нескольких дивизий, и они бросили его на стянувшийся у Самары фронт белых. Сдержать этот нажим было нечем. Началось неизбежное отступление.
Волжский корпус спешно вызывается на фронт
Только что начавший развертываться Волжский корпус, две недели назад получивший, вместо нужного пополнения, красноармейцев, с которыми начальники не успели как следует ознакомиться, получил из Ставки приказ немедленно выступить на фронт в том виде, как он есть.
Командование Западной армии, видимо по халатности, назначило местом сосредоточения корпуса район Белибея, который был уже занят красными. И как будто по чьей-то злой воле, Волжскому корпусу пришлось выгружаться поэшелонно в непосредственной близости к противнику, очень часто под сильным ружейным и пулеметным огнем, входя сразу в бой.
Необученные и непрофильтрованные части, состоявшие почти сплошь из бывших красноармейцев, целиком переходили к красным, уводя с собой офицеров. Свои же надежные каппелевские части если не уничтожались, то несли громадные потери и отходили вместе с уральцами и сибиряками. И таким образом Волжский корпус, на создание которого было потрачено столько сил и энергии, в короткое время хотя и не был совсем уничтожен, но был сильно потрепан и уже не представлял той грозной силы, какая могла бы быть, если бы все было проведено планомерно.
Западнее реки
