Валентин Фалин - Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания

Лигачев молвил с серьезным выражением лица:

– Все основное, что нужно знать о вас, нам известно. Будем считать, что в прошлом с вашей помощью мы разобрались. После обеда я буду докладывать кадровые вопросы Горбачеву. Мои сотрудники известят вас о дальнейшем.

Известили – генеральный остановился на моей кандидатуре. Мне выписаны гостевые документы на съезд. Работники управления делами ЦК, провожавшие меня в январе 1983 г. словно зачумленного, – подчеркнутая предупредительность и вежливость. Реабилитация? Никто не будет требовать от тебя доказательств, что ты не беглый каторжник? Стоит ли реабилитация риска и нервотрепки, неизбежных с погружением в среду, где правят бал тщеславие и алчность?

Перестройка: замысел, осуществление, итог

Что ни автор – у каждого особая точка зрения и собственная точка отсчета. В голос заговорили политики, стоявшие у колыбели нового начала и придумавшие своему замыслу привлекательное и чуть интригующее имя «перестройка».

Н. И. Рыжков, бывший председатель Совета министров СССР, опубликовал книгу-исповедь, окрестив ее «Перестройка: история предательств». Е. К. Лигачев, с 1985 по 1990 г. второй человек в руководстве партии, озаглавил свои наблюдения и размышления «Загадка Горбачева». Сам же и разгадал ее. «М. С. Горбачев предал партию, народ, встал на путь антикоммунизма и ликвидаторства, изменил делу марксизма-ленинизма, открыв путь капитализму в нашей стране».

Вице-председатель Совета национальностей Верховного Совета СССР Б. И. Олейник выступил с памфлетом «Князь тьмы». Это почти мистическая интерпретация деяний М. С. Горбачева-Люцифера, ниспосланного обращать любое добро во зло.

А. Н. Яковлев в книге «Обвал» не задержался на полпути. Для него случившееся – опровержение Ленина и большевизма, Маркса и его утопии. Ибо наукой, полагает «архитектор перестройки», не может быть проекция того, «чего нет в природе». А в природе нет справедливости, и иллюзорно думать о «построении общества социальной справедливости и равенства людей». Сменил марксизм на социал-дарвинизм?

Э. А. Шеварднадзе, если принять на православную веру его заявления 1992 г., внутренне настроился на перестройку задолго до официальной перестройки. Оказывается, «истинность социализма» померкла для него еще тогда, когда первый секретарь ЦК компартии Грузии рвался в регенты хора, славившего кормчего, который увлекал народ «ввысь, в чистое небо, к прозрачным, светлым вершинам коммунизма». Ныне слово «прозрачные» меняется на «призрачные».

Недолго ждать откровений и главного героя перестройки. По ряду признаков, основная трудность, над которой бился и бьется М. С. Горбачев, заключена в дилемме: как выгоднее себя подать – «я тебя породил, я тебя и убил», с намеком на перестройку, или «вы меня породили, а я вас убил», имея в виду коммунистическую партию и советскую власть.

Экс генеральный секретарь партии и экс-президент Советского Союза, тоже приобретшего с его помощью эпитет «бывший», обозначил социал-демократию в качестве ближайшего своего идейного привала. Другой бы заметил, вопреки яковлевской критике марксизма, что бытие определяет сознание. А мне подумалось, когда весть об очередном чудесном перевоплощении проникла на страницы «Шпигеля», неужто и социал-демократию взялся развалить изнутри?

В отличие от тех, кто все прежнее презрел в угоду новым прозрениям, мне многое по-прежнему неясно. Каюсь, больше всего в жизни я преуспел в накоплении вопросов и сомнений. Они касаются почти всего и вся, не исключая и смысла самой жизни. Не помню, упоминал или нет о своей аллергии на ультраортодоксов и ура-патриотов. Безразлично, из какого инкубатора. Во все времена от них исходило отрицание поиска, а с ним движения к новому качеству.

Возможно, еще не пробил час для однозначных выводов, отчего замысел, зажегший столько радужных надежд, и конечные результаты попыток реформировать «реальный социализм» полярно разошлись. Непродуктивны и коварны потуги сводить всю сложность произошедшего и происходящего к идеологическим или любым другим порознь взятым категориям. Каждая играла свою роль, но предмета не исчерпывала.

Тем, кому опыт перестройки – аргумент в подтверждении расхожего тезиса: эксперимент М. С. Горбачева доказал неосуществимость реформирования социализма в деле, несложно испортить настроение. Для этого достаточно поставить вопрос: был ли мальчик?

Какой строй существовал в Советском Союзе? Именно существовал, а не как он назывался. Что собрались М. С. Горбачев, А. Н. Яковлев и другие перестройщики перестраивать? Берег земли обетованной они обозначили: «гуманный социализм», украшенный всеми институтами народовластия. Но от какого берега отчаливали? Насколько широка, глубока и быстра была вода, разделявшая оба берега? Не удосужились открыть свои глаза, принявшись втирать очки другим.

Найдите объективный ответ хотя бы на эти вопросы, и вы постигнете суть или приблизитесь к ней. Перестройщики, похоже, рассуждали о социализме в его оптимальной на данном уровне развития производительных сил и политико-правовой культуры редакции. Но отталкивались ведь от берега, который был социализму седьмой водой на киселе. Тактически лозунг «перестройка» имел оправдание, привлекая на сторону нового курса максимально широкий круг людей. В стратегическом смысле этот лозунг вводил в заблуждение. Он создавал впечатление преемственности и продолжения, тогда как перестройка должна была быть разрывом. Не переводом количества в более высокое качество, а новым качеством, создающим иное количество.

Эта мысль была высказана мною летом 1986 г. на совещании, которое проводили М. С. Горбачев, Е. К. Лигачев, А. Н. Яковлев и другие партийные руководители с большой группой главных редакторов, ведущих комментаторов, писателей и политологов.

– Китайцы, – отмечал я, – справились с наследием Мао за три года. «Культурная революция» получила единственно верную и принципиальную оценку: военно-феодальная диктатура. Мы же тридцать лет после XX съезда, на котором был развенчан Сталин, не отважимся сказать всю правду о сталинизме. Не размежевавшись с прошлым, мы не продвинемся в будущее.

Меня перебивают Горбачев и Лигачев:

– Невозможно одновременно делать будущее и заниматься прошлым.

– Можно и должно.

В. Коротич:

– Правильно.

М. С. Горбачев:

– Нельзя перегружать телегу так, чтобы конь споткнулся.

Настаиваю на своем:

– Нельзя идти вперед, увязнув одной ногой в прошлом.

Позднее генеральный предложит положить на бумагу мои соображения о расставании со сталинизмом. Отписал свою «норму» – около 20 страниц. Костяк позиции сложился давным-давно. В канун и в ходе XXVII съезда я агитировал А. Н. Яковлева за то, чтобы воздержаться от принятия так называемой «новой редакции» партийной программы или по меньшей мере не выпячивать в ней темы преемственности. Безуспешно. В записке Горбачеву, построенной как тезисы для возможного публичного выступления, развивалось несколько, на мой взгляд, важных положений.