Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова
Лулу же с каждым годом чувствовала себя все хуже и хуже. Сердечные приступы участились. Еще бы! Столько переживаний. Лулу ненавидела Гитлера.
– Как так получилось, что он вдруг пришел к власти? – возмущалась она. – Ведь так прекрасно и спокойно жили до него. А что теперь? Война! Одна война вокруг, и никаких известий от родных. Где Лёвушка? Где твоя тетя Оля? А Мария Павловна? Что с ними со всеми? А муж нашей Адочки? Как это все ужасно.
Дочь Ольги Адочка вновь вышла замуж. Теперь ее избранником стал врач-гинеколог. Но вот и его недавно забрали на фронт для работы в госпитале. Ада же с маленькой дочкой Верочкой переехала жить в дом к матери и бабушке.
– Уже и гинекологов на фронт забирают! – продолжала возмущаться Лулу. – Как будто они тут женщинам не нужны! Будь проклята эта война!
– Ты, мама, потише говори, – взволнованно огляделась Ольга. – Мало ли что? Сейчас никому доверять нельзя.
– А кто тут у нас есть из чужих? – изумилась Лулу.
– Как, кто? А прислуга? Ты мне лучше скажи, пойдешь ты завтра на пятисотый спектакль «Возлюбленная»? Геббельс устраивает нам по этому поводу большой праздник.
– Не хочу я видеть твоего Геббельса и никого из них.
– Мама, надо быть терпимой. Ада пойдет. Ты можешь составить ей компанию.
– Нет. Не пойду. А по поводу терпимости я тебя понимаю. Вот только чем дальше, тем труднее мне сдерживаться. Я лучше дома посижу с Верочкой, а Ада, конечно, пусть идет.
⁂
Рейхсминистр пропаганды Геббельс, пожалуй, единственный, кто в это время поддерживал и театральную жизнь в стране, и работу киностудий. Как никто другой он понимал необходимость искусства в это непростое для Германии время. Что же еще поможет поднять дух патриотизма в народе и даст ему возможность ухода от суровой действительности, как не искусство? Именно поэтому он и решил устроить настоящий праздник по случаю пятисотого представления комедии «Возлюбленная». Выпустили юбилейную афишу, заказали много цветов, для актеров приготовили памятные подарки. Зал был полон высшими чинами Третьего рейха и их женами. Лулу была права. С ее отношением к этим людям ей здесь делать было нечего.
В этот день с самого утра у Ольги было праздничное настроение, да и погода вполне соответствовала этому ее состоянию. Ярко светило солнце, столбик термометра поднялся до плюс двадцати трех градусов. Был уже конец апреля, но только сейчас наконец-то можно было снять теплую кофту и не брать с собой зонтик. Накануне ей позвонил актер Блюменталь-Тамарин с просьбой о разрешении навестить ее в гримерной в одном из антрактов.
– Оленька, – сказал он, – ко мне приехал мой любимый племянник. Он мечтает с тобой познакомиться!
– Племянник? Откуда?
– Оттуда, – многозначительно произнес актер. – Он тоже бежал от большевиков. Ну, ты меня понимаешь?
– Понимаю.
– Мы с Инной так ему рады! Он нам как сын.
Ольга бывала на юмористических вечерах в кабаре, где Блюменталь-Тамарин выступал с пародиями на разных знаменитых людей, и была от него в восторге! Если бы не его акцент, он вполне мог бы стать ведущим актером в Берлинском театре, считала она. О том, какие тексты Блюменталь-Тамарин записывал на радио для бойцов Советской армии и для жителей оккупированных территорий, Ольга не знала, а потому относилась к актеру с восхищением перед его талантом.
– Можете привести ко мне вашего племянника после первого акта, – сказала она. – У меня там будет достаточно свободного времени. Я предупрежу охрану.
Юноша покорил Ольгу с первого взгляда. Прекрасная фигура, красивое и мужественное лицо.
– Вот, прошу вас, Оленька, с теплотой отнестись к моему Игорю, – представил его Блюменталь-Тамарин, протягивая ей букет цветов.
– Очень приятно, – улыбнулась Ольга молодому человеку. – Вы тоже актер?
– Нет, – ответил за него дядя. – Игорь у нас боксер.
– Боксер? – удивилась Ольга. – Вы собираетесь здесь выступать? У меня, между прочим, хороший друг – чемпион мира по боксу. Мы с ним снимались как-то в одном фильме. Макс Шмелинг. Вы о нем слышали?
– Конечно, – воскликнул Игорь. – Великий Макс Шмелинг! Он ваш друг? Это так замечательно! Вот если бы вы познакомили меня с ним…
– И познакомлю…
– Ольга, вы как добрый ангел, – влюбленно смотрел на нее дядя. – Ведь мальчик, кроме как махать руками на ринге, ничего не умеет.
– Ну, знаете, этим «маханием» зарабатывают совсем даже неплохо, – рассмеялась Ольга. – Как давно вы в Берлине, Игорь?
– Всего второй день, но мне несказанно повезло! Я сразу попал, как у нас говорят, с корабля на бал! Я имею в виду этот ваш праздничный спектакль, – восторженно произнес Игорь. – Я просто ошарашен невероятным собранием высокопоставленных чинов в зале. Дядя сказал, что, возможно, на спектакле будет и сам фюрер, но я его не видел. Может, у него тут какое-то свое укромное местечко есть?
– Конечно, есть. Первая ложа слева, если смотреть со сцены. Но сегодня она наверняка занята лишь его приближенными, – ответила Ольга. – Гитлер никогда не смотрит спектакль дважды.
– Жаль, – сказал Блюменталь-Тамарин. – Мальчик так хотел его увидеть, да, собственно, и я тоже. Ведь я его еще никогда живьем не встречал.
– Только не вздумайте его пародировать, – воскликнула Ольга. – Даже с хорошей пародией не вздумайте. За это вас могут и посадить.
– Да что вы, Оля, – замахал на нее руками Блюменталь-Тамарин. – Я ведь понимаю. Я совсем не для этого хотел его увидеть. Мне просто интересно посмотреть на этого человека вблизи!
«Ничего в этом интересного нет», – подумала про себя Ольга, а вслух произнесла:
– Еще увидите. Как только в следующем сезоне сделаем премьеру, так он обязательно на ней появится.
– Долгонько ждать, – разочарованно произнес Игорь.
– Что же делать, – усмехнулась Ольга. – А вот с Максом я постараюсь вас познакомить прямо завтра. Ведь вы хотите этого?
– О да! Очень хочу!
– Тогда позвоните мне утром, а сейчас, извините, мне надо переодеться, – улыбнулась она. – Рада была познакомиться.
– И я рад, – искренне ответил Игорь. – И спектакль я смотрю с большим интересом. И играете вы изумительно!
– Ведь вы видели только первый акт, – рассмеялась Ольга. – Вся игра-то еще впереди!
– И между тем мальчик понимает, о чем говорит, – поддержал племянника Блюменталь-Тамарин. – Его мать актриса, и он,
