Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография
Затем произошли еще несколько кровавых столкновений, и часть разгромленной французской армии перегруппировалась в Меце. Когда французы попытались прорваться, под селением Сен-Прива-Гравелот завязалось крупнейшее за всю войну сражение: в нем сошлись две армии Мольтке общей численностью более 180 тысяч человек и войска маршала Франсуа Ашиля Базена, насчитывавшие 112 тысяч человек. Под губительным огнем французской пехоты и отчасти вследствие промахов самого Мольтке (он неверно оценил диспозиции противника и вначале предпринимал фронтальные атаки) пруссаки и их южногерманские союзники потеряли свыше 20 тысяч человек. Всего же за первые четырнадцать дней пруссаки в шести битвах потеряли более 50 тысяч человек убитыми120. Войска Базена укрылись в Меце, и, хотя, как писал потом Мольтке, «осада Меца не входила в первоначальный план кампании», ему пришлось блокировать город.
Тем временем другая французская армия под командованием маршала Мак-Магона готовилась отойти к Парижу, чтобы дать отпор немцам на подходах к столице. Наполеон III же приказал ему снять блокаду Меца, и новая Шалонская армия во главе с Наполеоном двинулась в северном направлении вдоль бельгийской границы, пытаясь обойти пруссаков стороной. 2 сентября 1870 года Мольтке настиг французов под Седаном, разгромил армию Мак-Магона и взял в плен самого императора. Как только о поражении стало известно в Париже, улицы города заполнились толпами разгневанных граждан, и 4 сентября 1870 года во Франции снова была провозглашена республика.
Хотя война оказалась тяжелее, чем рассчитывал Мольтке, он все же одержал победу благодаря тщательному оперативному планированию и грамотному руководству армиями. То, что произошло потом, его планы, естественно, учесть не могли. Леон Гамбетта, Жюль Фавр и генерал Трошю сформировали так называемое «правительство национальной обороны» и отвергли довольно умеренные условия перемирия, предложенные Бисмарком. Жюль Фавр от имени правительства национальной обороны заявил 6 сентября, что Франция не уступит ни пяди своей земли и ни одного камня своих крепостей121. Гамбетта стал военным министром, и «на редкость энергичный и волевой Гамбетта», как написал Мольтке, «сумел воодушевить все население на вооруженную борьбу, не обеспечив ее, правда, единой целью»122. Это означало, что пруссакам предстояла длительная, изматывающая и бестолковая партизанская, или «народная», война.
Наступил период настоящей нервотрепки для всех прусских командующих и обострения отношений между офицерами генерального штаба и Бисмарком. За распрей между военачальниками и сугубо гражданским министром-президентом с большим интересом наблюдал подполковник Вальдерзе, занимавший особое положение при короле. Пронырливый интриган стремился поддерживать, как он сам пометил 3 августа в дневнике, полезные контакты в генеральном штабе: «У меня имелся необходимый опыт. Кроме того, и Бронзарт, и Верди, и Бранденштейн были моими давними и хорошими друзьями»123. Вальдерзе был в том же возрасте и чине, что и упомянутые трое начальников оперативных управлений – Пауль Бронзарт фон Шеллендорф, Юлий Верди дю Вернуа и Карл фон Бранденштейн, которых Бисмарк презрительно называл «полубогами» – то есть ставленниками «бога», генерала фон Мольтке. Все трое, особенно Бронзарт, возненавидели Бисмарка и старались всячески ему препятствовать. Но у Бисмарка, как свидетельствует Вальдерзе, тоже имелись свои «полубоги»:
...
«У Бисмарка была своя команда – Абекен, Койдель, Гацфельд, Карл Бисмарк-Болен, свои шифровальщики и советники, три или четыре экипажа. Сам он разъезжал в большой и тяжелой карете, запряженной четырьмя лошадьми, которые не могли тягаться с жеребцами короля. По этой причине он был противником дальних переходов»124.
После объявления французским правительством национальной обороны тотальной войны ратные трудности Пруссии тесно переплелись с дипломатическими проблемами. Бисмарк остро нуждался в перемирии, с тем чтобы удержать от вмешательства в конфликт Россию, Австрию и Великобританию. Граф Бейст, бывший премьер-министр Саксонии, стал министром иностранных дел Австрии, и появилась реальная угроза того, что Габсбурги нападут на пруссаков, желая отомстить им за унижения 1866 года. Бисмарку надо было срочно довести войну до победного конца. Его раздражительность усугублялась и трениями с «полубогами» Мольтке.
Первый серьезный конфликт между офицерами генерального штаба и Бисмарком подполковник Вальдерзе отметил 9 сентября. Он произошел в общем-то из-за пустяка: должно ли особое полицейское управление подчиняться Бисмарку или генеральному штабу? Однако Бисмарк отреагировал на него примерно с такой же нервозностью, с какой он воспринял несогласие прусского государственного министерства с назначением ганноверца главным почтмейстером. Вальдерзе записал в дневнике:
...
«Между Бисмарком и генеральным штабом началась настоящая война… Кто-то достал досье и показал министру-президенту его подпись. Он сказал, вполне разумно: «Я подписываю так много документов, о которых не имею ни малейшего представления, что эта подпись ничего не значит. Мне неизвестно о такой договоренности, и я считаю ее сфабрикованной». Переговоры приняли очень оживленный характер. Поскольку Бисмарка поймали за руку и доказали его неправоту, он разозлился, и из-за ерунды возникла ссора. Мольтке держался в стороне, но отношения Подбельского и начальников управлений с Бисмарком вконец испортились»125.
20 сентября король перевел главную квартиру на знаменитую виллу барона Джеймса де Ротшильда в Феррьере. Перед обедом Вильгельм прошелся по комнатам нижнего этажа дворца. В зеркальном зале его внимание привлекло множество рельефов на стенах. Осмотрев их, король сказал: «Я слишком беден, чтобы покупать все это»126. Пауль Бронзарт фон Шеллендорф тоже оставил нам свои впечатления: «Предки барона Ротшильда обожали геральдические знаки (гербы, изображения львов и орлов); они в большом количестве украшали стены и были исполнены в мраморе, бронзе или маслом и пастелью. Генерал Штукков назвал эту настенную экспозицию бесстыдным позерством»127. Штабные офицеры с издевкой расшифровывали на свой лад инициалы JR (James de Rothschild), выведенные на гербах: «Judaeorum Rex» и «der Judenknig» [75] . Когда Бисмарк поручил своему банкиру Герсону Блейхрёдеру вести переговоры о французских репарациях, то офицеры Мольтке присвоили ему титул «des Kanzlers Privatjude»(персональный еврей канцлера)128. Во время осады Парижа в январе 1871 года Бисмарк разъяснял своим сотрудникам:
