Виктор Абкин - Воспоминания

Достали ведра, почистились, умылись — воды сколько хочешь — целое море, и все же на крейсер не пошли. Трудно при бомбежке сидеть в закрытом помещении. Так продолжалось до самого вечера. Часов в 6 утра была дана команда — все на борт, и мы отошли от стенки и стали на банку или бочку, не знаю, как по-морскому, посреди бухты, ожидая полной темноты. Только часов в 8 вечера вышли в море. А море-то встретило нас не особенно хорошо — разыгрался 9-балльный шторм. С точки зрения безопасности плавания это было хорошо — торпедные катера, подводные лодки и авиация противника в такой шторм, да и ночью еще, не страшны, а нас качает и бросает во все стороны, так это неизбежное зло морского плавания. Командный состав крейсера пригласил нас, командиров батальона, в кают-компанию. Угостили настоящим морским чаем — горячим и черным от крутой заварки, а к чаю печенье, которого мы не видали уж много времени. Но недолго длилось наше блаженство. Прозвучали колокола громкого боя, а это значит боевая тревога. Моряки сорвались с места, а нам только оставалось последовать за ними и искать такое место, чтобы не мешать морякам работать. Приблизительно через час отбой. И тут выяснилось, что радистами крейсера пойман SOS какого-то нашего корабля, который просил помощи, но координаты свои не указал. Крейсер пошел на поиски этого корабля, но так его и не нашли. Моряки рассказывали нам, что идем к турецким берегам, а потом поворачиваем на восток и плывем к Кавказу. В какой порт зайдем, еще неизвестно, будет зависеть от обстановки и приказа свыше.

Так прошла штормовая ночь. Под утро мы были в виду какого-то берега, но подойти и ошвартоваться из-за большого волнения не смогли. Остановились на рейде. К полудню подошел какой-то пароход, еле двигается, накренившись на один борт. Волнение моря несколько улеглось, и мы пришвартовались у стенки. Это оказался Поти, не имеющий закрытого порта. Выгрузились, попрощались с моряками и направились в комендатуру, чтобы узнать, где остановиться и что делать дальше. В комендатуре нам предложили пойти пообедать в офицерскую столовую, а после обеда ждать распоряжения. Мы так и сделали.

Немного отдохнув, в особенности после морского перехода, хотели было направиться в город посмотреть, что он из себя представляет, как был получен приказ отправиться в порт к морскому коменданту. Очень неохотно пошли в порт. Начало уже темнеть. Комендант передал нам приказ снова погрузиться на крейсер «Красный Кавказ» для дальнейшего следования, а куда? Там узнаете. И снова мы на корабле, куда пойдем, нам не говорят. В темноте отошли от стенки и поплыли в ночь. Под утро в полной темноте зашли в какой-то порт, и нам приказали выгружаться. Сошли с корабля, ни зги не видно. Куда идти? Откуда-то появился провожатый, и мы пошли, спотыкаясь о рельсы, камни, какие-то грузы, и приблизительно через час вышли на прямую дорогу, да уже и посветлело. Оказалось, нас привезли в Новороссийск. Снова комендатура. Полдня мариновали, не давая места для отдыха. Был и здесь налет фашистской авиации, но по сравнению с Севастополем это были семечки. К концу дня дали место в какой-то гостинице и сказали, что мы свободны до 10 часов вечера. Расположились отдыхать. За день порядочно устали, а вместо обеда выдали нам сухой паек — селедку, колбасу, сахар и хлеб. Часов в 12 ночи нас подняли и приказали отправляться на вокзал, сесть в поезд и ехать до станции Крымской, там выгрузиться и ждать приказа. Значит, снова в путь.

Под утро прибыли в Крымскую. Холодно, все в снегу, а мы в летнем обмундировании. Комендатура о нас ничего не знает. Вокзал на отшибе от станции. Куда нам деваться — неизвестно. Связи со станцией (телефонной) нет. Возможно, городская (станичная) комендатура знает, что нам делать и куда деваться. Я и еще один комроты пошли в станицу искать комендатуру. С большим трудом нашли. Там о нас тоже ничего не знают, но мы «выкричали» место в какой-то школе. Вернулись на вокзал, забрали остальных и пошли искать эту школу. Хорошо, что уже наступило утро, — было хотя бы у кого спросить дорогу. Школа представляла собой ветхое здание, холодное, с полуразрушенными печами. Пришлось как-то приводить печь, хотя бы в одной комнате, в порядок, добывать топливо (просто разобрали какой-то забор), чтобы протопить и устроиться на полу поспать немного. Так «приветливо» нас встретил тыл.

Через некоторое время получили приказ всех людей — рядовых и сержантов — отправить в Темрюк, а самим ждать указаний. Начали устраиваться на квартиры. Мы с Петровым (тоже комроты) как-то под вечер зашли в стансовет попросить направление на квартиру и встретили там одну женщину, прилично одетую, городского типа, разговорились, и она предложила нам комнату в своем доме. Пришли к ней и были поражены — отдельный ухоженный домик, хорошо обставленные комнаты (3 или 4 — не помню), прекрасные кровати, словом, то, чего мы не ожидали. Оказывается, у нее на постое был генерал авиации Каманин, его соединение куда-то перебазировалось, комната освободилась, и она предложила ее нам.

Питались мы в столовой военторга. По радио ОБС («одна баба сказала») на базаре распространился слух, что немцы заняли Ростов. Потом этот слух подтвердился, а через несколько дней узнали, что Ростов у немцев отбит. Через несколько дней получили приказ явиться в Темрюк в штаб армии. Транспорта никакого нет. Пришлось идти пешком, частично подбрасывали попутные машины. Тут на дорогах мы увидели передвижение больших масс войск. Оказалось — кавказцы: грузины, армяне, азербайджанцы. Как саранча, это войско съедало все, что попадалось на пути. Во время привалов забегали в хаты придорожных деревень, съедали капусту, морковь, картошку, в общем, все, что попадалось под руку, и население делало свои выводы — перестало пускать в хаты всех одетых в военную форму. А морозы стояли очень приличные, с ветерком, метелицей. Хорошо, что за пару дней до этого мы получили зимнее обмундирование: ватные штаны и куртку; шапку, варежки, теплое белье и портянки, к тому же еще из подарков фронту по две пары вязаных шерстяных носков. Одеты были хорошо, но целый день на морозе все же сказывался. Иногда удавалось зайти погреться в хату. Тут была главная роль Петрова. Он блондин, и когда его рассматривали в окно, то убеждались, что это не кавказец, и пускали. Таким путем добирались до Темрюка почти двое суток. Прибыли в Темрюк, доложились в штабе армии, определили нас на постой и сказали ждать дальнейших указаний. Все лишнее белье (летнее), портянки и носки вязаные, полотенца я запаковал и отправил в Подгоры, где находилась семья. Все-таки хоть небольшая помощь.

Через пару дней узнали, что наш батальон расформировали и нас направляют в другие части. Больше всего мы боялись попасть в эти прибывшие кавказские части, но нас эта судьба не минула. Вызвали в штаб и дали направление в 198-ю стрелковую дивизию. Пришлось проделать обратный путь до Крымской, а оттуда в станицу Варениковскую, где был расположен 826-й стрелковый полк, куда меня назначили командиром роты.