Гадис Гаджиев - Конституция дагестанца

Мой дорогой друг, коллега Хасплат Рустамов, яркий представитель табасаранского народа, рассказал мне историю, которая доказывает, что дагестанцы живут мечтой о хорошем госте!

На первый фестиваль табасаранского фольклора Расул Гамзатович приехал в Хучни с двумя итальянцами – мужем и женой. Земля Табасарана – это, пожалуй, самый богатый и красивый уголок Дагестана. Это красивейшие предгорье, запоминающиеся водопады и добрые, бесхитростные горские люди. Я всегда начинаю с симпатией относиться к человеку, как только узнаю, что он просто табасаранец. В годы учебы в МГУ у меня был друг из Хучни, студент факультета журналистики Вагабутдин Сеидов, потом была дружба с Зейдуллой Османовым, которые укрепили эту «установку на симпатию».

В самый разгар многолюдного праздника, к горечи организаторов, начался ливень, который обрушивается на землю каскадом водяных волн, сменящихся неожиданно появляющимся ярким солнцем. Никто не заметил, куда во время ливня пропали иностранные гости. Конечно, хозяева бросились искать пропавших, но, к счастью, все завершилось благополучно. Через пару часов итальянцы объявились, причем в прекрасном настроении. Оказалось, что когда они прогуливались по лесу, их застала гроза. Успев промокнуть до нитки, они увидели в лесу одиноко стоящий дом. Их встретила у порога старушка, которая по жестам поняла, что иностранцы заблудились. Она не только пригласила их в дом, не только напоила чаем с кизиловым вареньем, не только угостила табасаранской полбой, которая традиционно подается после чая, не только высушила их одежду и помыла их обувь, – все это входит в сложный обряд гостеприимства. Она, живущая в одиночку, на одну пенсию, не имея ничего более дорогого, подарила на прощание итальянцам галоши и национальные вязанные шерстяные носки – джурабы. Не сомневаюсь, что они и сейчас хранятся в семье итальянцев. Но самое главное, старушка отдала долг чести: она тоже создала у итальянцев установку на симпатию к Дагестану! Эта мысль постоянно повторяется в стихах и прозе Гамзатова. Не случайно его назвали Расулом (посланником). Он всю жизнь чувствовал свою ответственность за то, что он является представителем, послом в большом Мире от маленького Цада, от Дагестана. О Дагестане будут судить по тебе. Если ты поступаешь плохо, ты наносишь вред памяти своих родителей и подводишь Дагестан. Отсюда в завещании Расула Гамзатовича эти строки: «Землю на могилу возьмите, прежде всего, в Цада – я был его представителем на свете, а потом – отовсюду по миру».

Представьте себе этих итальянцев, которые, несмотря на грозу, испытали счастье от общения с Вечной, всепобеждающей Добротой, представшей перед ними в образе старушки, не пожалевшей галоши и джурабы. Расул Гамзатович оценил всю поэтичность этой ситуации; именно из таких эпизодов рождается Поэзия. Он сказал: «Всех страждущих в мире, всех, кого надо одеть и обуть, следует привезти в гости в Табасаран!».

Я слышал от отца, что в 80-е годы М-С. И. Умаханов предлагал Патимат Саидовне стать Министром легкой промышленности Дагестана. Она отказалась, понимая, что обязанности жены Расула Гамзатовича гораздо более ответственны, чем министерские. Мудрая женщина! И ничего удивительного в этой мудрости нет: и она, и ее брат Магомед Саидович, бывший мэр города Махачкалы, унаследовали эту черту от их отца – Саида.

Многие помнят события 1985–86 годов – начало антиалкогольной кампании М. С. Горбачева. Несмотря на ореол советского Омар Хайяма, который витал постоянно над Расулом, руководители творческих союзов СССР пригласили его на встречу с Горбачевым. На встречу, которая состоялась в 1986 году, были приглашены Элем Климов, председатель Союза киноматографистов, Рустам Ибрагимбеков, известный сценарист, автор сценария фильма «Белое солнце пустыни», который, кстати, снимался около Каспийска. Рассказал эту историю Рустам Ибрагимбеков, когда мы с ним обсуждали вопрос о возможности создания фильма о Хаджи – Мурате, соратнике имама Шамиля (и его сопернике). Помимо основных, важных целей, у руководителя творческих союзов была и небольшая прагматичная цель: они хотели получить от Горбачева особое разрешение на употребление алкоголя в ресторане Дома литераторов на Поварской улице в Москве. Элем Климов говорил, что в гости к творческим людям часто приезжают их иностранные коллеги, и возникает потребность повести их в ресторан, который трудно назвать таковым, если там нет спиртных напитков.

Надо знать о способности Горбачева говорить одно и тоже! Я встречался с ним в компании судей Конституционного Суда России, и меня всегда поражала эта его способность говорить много и ни о чем. Когда игла граммофона заедает и слышится одна и та же мелодия, – это то же самое. В общем, все речи Горбачева сводилось к вреде алкоголя. Элем Климов высказал просьбу о ресторане, но Горбачев сделал вид, что он ее не заметил. Молчавший всю встречу Расул Гамзатов произнес в заключение потрясающую по многозначительности, по юмору фразу, которую потом, смеясь, любили повторять творческие работники: «Хорошо, Михаил Сергеевич, будем носить в себе!». Вряд ли Расул сделал вид, что он говорит на ломаном русском языке, и что он хотел сказать: хорошо, раз нельзя официально, будем приносить алкоголь с собой. «В себе» – это и скрытая насмешка над Горбачевым!

Рассказ от Георгия Данелия, великого советского режиссера, создателя фильмов «Не горюй!» и «Мимино». В своей книге он вспоминает об обстоятельствах, связанных с несостоявшимся фильмом об имаме Шамиле и Хаджи-Мурате. Трагическая судьба Хаджи-Мурата продолжается и в 20 веке. Мне известны как минимум две попытки снять фильм о нем. Более того, у меня есть оба сценария, но фильм так и не состоялся. Вот и проект Данелии-Гамзатова был закрыт в советское время. Только в Германии, в конце 20-х годов, был снят фильм о Кавказской войне, в котором роль Хаджи-Мурата играл великий русский киноактер Мозжухин.

В 70-е годы Георгий Данелия вместе со своим постоянным оператором Вадимом Юсовым, художником Ипполитом Новодережкиным и дагестанским поэтом Омар-Гаджи Шахтамановым больше месяца колесил на «газике» по горам Аварии.

Как пишет Данелия в своих воспоминаниях, дружба с народным поэтом Дагестана обернулась для него ощутимыми привилегиями. Как-то раз, в самом начале работы над сценарием фильма, он с Гамзатовым приехал на «Москвиче» Данелии в Дом литераторов пообедать. Пока хозяин машины запирал ее и снимал щетки, чтобы не украли, Расул прошел в ресторан. Данелию на входе остановил швейцар и потребовал удостоверение (в Дом литераторов пускали только по членским билетам Союза писателей, а у него такого не было).

– Я шофер Расула Гамзатова, – сообразил Данелия и показал ему щетки.