Иван Жигалов - Свет маяка

— А дальше уже без героизма. — Камов помолчал. — Одним словом, выходила меня солдатская жинка — Людмила Дергачева. Рисковала жизнью, а не боялась. Прятала в подвале.

Когда Захар сам смог передвигаться, пришли партизаны, провели задворками к сараю. Там стояла лошадь, запряженная в дровни. Заложили моряка сеном и привезли без особых происшествий в лесной лагерь.

— Здесь на твердые ноги меня поставила Наталия Яковлевна Карпова. Вот женщина! Вы ее еще увидите. Поправился и оказался вот в этой подземной горнице… Вы помните, в поезде я вам рассказывал, что на корабле выполнял обязанности минера, но я научился еще работать на ключе, освоил специальность радиста и сигнальщика. Перед наступлением немецкой карательной экспедиции партизаны получили из Ленинграда две или три рации. Одну спрятали в этом подвале, сделали ее вроде запасной, а остальные увезли с собой. Так вот и стал я партизанским радистом. А еще мины готовлю и на машинке печатаю. Ведь первый принял радиограмму о вашем прибытии в Лесную республику… Вот и все, Петр Петрович. Переписываю сводки Совинформбюро. Вместе с Никитой Павловичем занимаемся сочинительством. Полюбуйтесь.

Камов передал Шуханову листок с отпечатанным в типографии текстом. Петр Петрович прочитал:

1. Кто будет захвачен в повреждении телефонных проводов или других военных приборов — подлежит расстрелу.

2. За хранение оружия военного, а также и охотничьего, амуниции всякого рода и радиоаппаратов — расстрел.

3. О людях, не принадлежащих к деревне или селу, а также о бывших красноармейцах, комиссарах должно быть немедленно донесено. Кто этого не сделает, будет расстрелян.

4. За поддержку и помощь партизанам виновные будут повешены.

5. Покидать место жительства воспрещается. Любой, встреченный на дороге или в лесах, расстреливается на месте.

6. За хождение ночью — расстрел.

Граждане! Суровая война требует строгих мер. Помогайте немецким войскам и вам будет хорошо жить.

Далее шел другой текст, отпечатанный на машинке, — партизанский ответ на распоряжение немецкого командующего.

1. Гитлеровцы — заклятые враги, они грабят и разоряют нашу Родину, убивают ни в чем не повинных людей. Создавайте для фашистов невыносимые условия. Окружайте презрением и ненавистью!

2. Не давайте захватчикам ни грамма продуктов. Все прячьте и переправляйте партизанам.

3. Оказывайте гостеприимство и теплую встречу каждому человеку, борющемуся с ненавистным врагом.

4. Активней помогайте народным мстителям-партизанам. В вашей всеобщей поддержке черпаем мы свои силы.

5. Если в вашем селе расположилась немецкая часть или карательный отряд, если вы знаете, где находятся склады с оружием, боеприпасами и другой техникой, обо всем этом сообщайте партизанам.

6. На каждое действие врага отвечайте противодействием.

Смерть фашистским захватчикам!

Шуханов отложил листовку и присел на скамейку.

— Конечно, сами понимаете, не по мне эта работа, — с грустью произнес моряк. — Мне бы воевать. Злости у меня хоть отбавляй, а силенок маловато. Как на автомобиле с испорченным сцеплением — мотор ревет, а колеса не крутятся. Сколько ни жми на стартер, сколько ни газуй, все равно машина с места не сдвинется… Ничего не поделаешь, приходится мириться… Карпов говорит, что листовки — тоже оружие. Вот я и печатаю, а Володя со своими приятелями расклеивает. Народ читает…

Камов помолчал.

— А у нас ничего. Тут Чащин староста, — широкое лицо старшины расплылось в улыбке. — У него прочная связь с немецким гарнизоном, что в соседней деревне разместился. Поживете, сами все узнаете…

— Карпов часто бывает в Каменке? — поинтересовался Шуханов.

— Я его редко вижу. Человек он замечательный. И заместители у него — что надо. Одна Заречная Анастасия Егоровна чего стоит. Вторым заместителем у него Печников Федор Сергеевич. До войны председателем райисполкома был… А уж Александр Иванович — настоящий вожак. И жена под стать ему.

— Тоже здесь?

— Врачом в партизанском лагере. Меня вот вылечила.

Жалел Шуханов, что не удалось встретиться с Карповым. Ночью Сащенко отвез его в лес. Иванов положил в дровни мешок картошки, тщательно завернув его в тулуп, чтобы морозом не прихватило, половину бараньей тушки, несколько буханок хлеба, насыпал соли в бумажный кулек. Прощаясь, сказал:

— Как появится Александр Иванович, вмиг дам знать. А пока будьте там — место надежное.

Шуханов отозвал Тосю в сторону от землянки.

— Позвал тебя, чтобы сообщить, что отца твоего мы разыскали, — сказал Шуханов.

Тося смотрела на командира настороженно, испуганно.

— Он в Каменке?

— Работает.

— Работает? — переспросила Тося. — Правда, что он староста?

«Значит, знала, но боялась сказать».

Тося побледнела, ресницы замигали часто-часто.

— А я не верила, думала — сначала разузнаю, а потом уж…

— Твой отец честный человек.

Тося заплакала. Шуханов растерялся.

— Ты лучше послушай, а слезы вытри. — И рассказал все, что узнал от Иванова.

— Я ему верила… Не мог батя продаться. Не мог…

— Можешь перейти жить к отцу или тетке.

— Ой, что вы, товарищ командир! Из отряда я никуда не уйду!

— Теперь мы к немцам вхожи, — произнес неведомо откуда появившийся Лепов. — Хотя папаня твой — фальшивый староста, но все же, — он засмеялся.

— Легко тебе хихикать, — сквозь слезы проговорила Тося.

Шуханов обрадовался приходу Лепова.

— Оставляю вас. У меня дела. — И пошагал к черному зеву подземелья. Шуханов спешил поделиться с товарищами приятными новостями.

После ужина Никита Павлович послал Володю за Чащиным и Сащенко, а сам достал из тайничка сложенную в трубочку школьную тетрадь, расправил и, положив на край стола, стал читать. К нему подсела жена.

— Что-то начало не совсем гладко, Праша.

— А ты не мудри, толкуй, как думаешь, — посоветовала Прасковья Наумовна. — Если слово от души — завсегда все поймут.

Около дома послышались шаги. Иванов сунул тетрадь в карман. В раскрытую дверь вместе с клубами морозного воздуха вошли Чащин и Володя.

— Дядю Прохора тетка Авдотья не пустила, заставила щепать лучинку на растопку, — доложил Володя.

Прасковья Наумовна налила Чащину чаю. Присев к столу, Вениамин Платонович слушал рассказ кума о встрече с Шухановым.