Мария Згурская - Николай Амосов

В ноябре 1943 года Н. М. Амосов был награжден орденом Красной Звезды. Хотя награда была вполне заслуженная, Амосов недоумевал: какой орден, если у него в госпитале умирают раненые!

Поскольку до фронта 120 км – слишком далеко, чтобы возить раненых, поступления пошли на убыль, в госпитале осталось только 1500 раненых. Стало чуть меньше работы, можно было уже немножко вздохнуть: встречаться с коллегами за обедом, поговорить, справиться о сводке и выслушать комментарии. Амосов даже отпраздновал тридцатилетие с коллегами, все больше шло сближение с Лидой, налаживалась личная жизнь.

И вот в декабре отправили в тыл последних раненых и снова получили приказ переезжать на новое место. Амосов подводил итог своей работе в Хоробичах: «С 10 ноября по 18 декабря средняя загрузка составила около тысячи человек, 80 процентов – лежачие. Свыше восьми тысяч прошло через госпиталь за это время, больше двух процентов умерло. Несколько братских могил оставили на кладбище. Даже страшно назвать цифру смертности, если сложить все этапы: и медсанбат, и ППГ первой линии, и ГБА, и дальше – фронтовую базу, как в Ельце или Калуге. Кто виноват? Сколько здесь моей вины?»

В 1944 году госпиталь развернулся в Буде в здании двухэтажной школы. И снова – восстанавливать, заделывать окна, ставить двери, налаживать коммуникации.

В Буде госпиталь полностью воспроизвел организационную схему Хоробичей, даже с улучшениями – в одном здании 250 коек, баня и перевязочная, вместе с палатками – 500 мест, и хорошие дома на соседних улицах, которые можно определить для медицинских нужд. Закипела работа. Все раненые проходили санобработку и перевязку в первые сутки. Лечение было по-прежнему только срочным. В госпитале лечили только тяжелых, кого нельзя отправить в тыл. В это же время произошло важное событие в жизни Николая Амосова и Лиды Денисенко – они поженились. «В первых числах января переехала ко мне. Было объявлено во всеуслышание – жена! Кончилась моя свобода. Три с половиной года я был холостым после Гали. Так мало! А первый раз (дурак!) женился в двадцать. Теперь мне уже тридцать. Пора! Нам нашли комнату рядом с госпиталем. Хорошая комната, есть даже радио. Хозяева живут в другой половине, и нам никто не мешает. Настоящие молодожены».

Началась третья военная весна. В первых числах апреля ППГ-2266 передал раненых эвакогоспиталю, который приехал на его место. Кончился еще один этап работы. Начался «межбоевой период». Войска в обороне, большинство госпиталей свернуты. Этот период был для военных медиков временем переездов, инспекций, учебы и конференций. В апреле Амосов с коллегами ездил в Речицу на армейскую конференцию, выступал с докладами о пневмотораксах, новых методиках лечения переломов бедра и ранений суставов. Доклад понравился, даже были планы получения профиля спецгоспиталя «бедро – суставы».

А на следующее утро Амосов получил письмо из 1-го московского мединститута: его диссертацию не допустили к защите. Конечно, это было большим разочарованием: «Стало горько, хотя и не очень рассчитывал, но все же надеялся. Кончится война – кому будут интересны „бедра“ и „коленки“, пневмотораксы? И станешь ты, Амосов, опять ординатором. В районной больнице».

20 мая госпиталь переехал в село Озерщину, под Речицей – ожидать поступлений раненых, скоро планировались наступления. А 23 июля 1943 года Николай Амосов и Лидия Денисенко расписались в ЗАГСе белорусского города Речица, там уже была восстановлена советская власть, был ЗАГС. И войну заканчивали как муж и жена. Лидия Васильевна вспоминала, как будущий муж объяснялся ей в любви, сказал: «Ну вот что, Лида! Ты меня знаешь, я тебя знаю. Давай зарегистрируемся».

Наконец был открыт долгожданный Второй фронт, началось вторжение союзников на континент. Скоро госпиталь получил новое назначение в составе ГБА – в поселок Пиревичи. Разместились в здании деревообрабатывающего завода, он пострадал, но вполне годился для задач госпиталя. Все ждали наступления. Наконец началось! 24 июня утром врачи и медсестры проснулись от страшной канонады, стрельба не прекращалась целый день. А вечером уже начали привозить первых раненых. Опять работы до поздней ночи. Ожидали большого поступления, прорыв не дается легко.

Весь конец июня госпиталь работал в полную силу, раненых везли и везли, скопилось человек пятьсот. Но настроение – победное. После 1 июля поток раненых резко спал. 9 июля ППГ-2266 получил приказ ехать в район Бобруйска – фронт движется вперед. Потом – к Минску. ППГ-2266 догнал фронт в начале августа за Белостоком и дислоцировался в Брянске, в хорошей больнице, типа земской, вскоре подоспели и раненые, которых везли прямо с фронта. Госпиталь вышел на линию медсанбата. Амосов много занимался ранениями грудной полости, делал операции, которые принесут ему впоследствии славу: резекции легких – радикально прооперировал ранение груди с обработкой раны легкого, вспоминал, что боялся, особенно когда отсекал по зажиму кусочек доли с осколком, а потом боялся, что не ушьет. Но все закончилось хорошо.

Раненых принимали всего восемь дней. Войска опять довольно быстро пошли вперед, теперь госпиталь передвигался по территории Польши и развернулся снова в городке Комарово; фронт был очень близко. Теперь он работал как медсанбат, получал раненых из полков. В госпитале организовали «шоковую» палату. Дни были вновь загружены до отказа работой. Но работа закончилась, раненых эвакуировали, очень помогала в этом деле авиация. Амосов и его коллеги получили множество наград, начальник госпиталя и Николай Михайлович – ордена Отечественной войны 2-й степени, Лидия Денисенко и еще несколько человек – медали.

В конце декабря было получено новое назначение: развернуться в лесу около реки Нарев, поближе к линии фронта, предполагалось, что госпиталь будет принимать раненных в бедро и суставы во время наступления, надеялись, что уже последних. Военные говорили, что особенно больших потерь не ожидают, что артиллерия и авиация имеют огромный перевес над противником.

В начале нового, 1945 года, 14-го января утром началось наступление. Первых раненых привезли в госпиталь около полудня, работа шла спокойно. 19 января стало известно, что войска подошли к границам Восточной Пруссии. Вскоре было приказано готовиться к переезду.

26 февраля ППГ-2266 внезапно перебросили на север в городок Либштадт. С ходу развернулись в здании вокзала, чтобы принимать раненых, уничтожавших окруженную группировку в центре Пруссии. Устраивались легко: помещений, угля, провизии – сколько угодно, хирургия тоже уже не представляла труда. Приняли всего около трехсот раненых, большинство – легких, уже обработанных в медсанбатах. 10 марта их эвакуировали и перебросили в Морунген. ППГ-2266 установили профиль – ранения нижних конечностей. Раненых мало, и проблем не возникало. 9 апреля был взят Кенигсберг. В конце апреля ППГ-2266 получил приказ свернуть госпиталь и переехать в Эльбинг, а там развернуться для приема раненых. Шло последнее наступление на Берлин, и все с нетерпением ждали: вот-вот возьмут! В госпиталь привезли около ста раненых из ближайших медсанбатов, из тех дивизий, что сражались на косе Фриш Гоф.