Николас Шэффнер - Блюдце, полное секретов. Одиссея «Пинк Флойд»

В 1963 году Гилмор с бывшим барабанщиком THE MOTTOES Клайвом Велэмом основал новую группу THE RAMBLERS. Дэвид, Клайв и ритм-гитарист Джон Гордон (John Gordon) решили восстановить свою группу и назвались THE JOKERS WILD и «взяли на борт» бас-гитариста THE MOTTOES Тони Санти и мультиинструменталиста Джона Олтема (John Altham), кроме гитары игравшего на клавишных и саксофоне.

Поскольку все пятеро ДЖОКЕРОВ считали себя неплохими певцами, первоначально их фирменным знаком стало пятиголосие — они исполняли песни THE BEACH BOYS и THE FOUR SEASONS. Гилмора часто отмечали как приличного вокалиста, даже во время инструментальных «запилов» на его любимой гитаре Hoffner Club 60. Гилморовским коронным номером считалась композиция Уилсона Пикетта «In The Midnight Hour».

«У Дейва всегда было свое собственное мнение по любому вопросу, — говорит Вэлем. — Но высказывал он его каждый раз весьма изящно. У нас все держалось на демократических принципах. Из всех групп, в которых я работал, даже в более старшем возрасте, эта была одна из наиболее передовых по части организации. В том, что касалось музыкальных вопросов, все были вполне зрелыми людьми. Судя по всему, каждый из них по отдельности отлично знал, что они делают вместе».

Барабанщик вспоминает, что самым большим достижением Гилмора уже тогда было его «чувство ритма. 99 процентов сыгранного им оказывалось верным, за это я и полюбил его игру. Будь то короткий гитарный рифф или расслабленный медленный номер, или что угодно еще — все было чертовски к месту. Включалась какая-то необычная интуиция».

Тем временем доктора Гилмора переманили в Штаты (точнее — в нижний Манхеттен). Он стал одним из многих лучших ученых и преподавателей, в процессе «утечки мозгов» перебравшихся в Америку, которым здесь предложили несравненно большее жалованье, чем на родине (Дейв однажды сказал так: «Роджер потерял своего отца на войне, а я — в Гринвич Виллидж»). Родители всегда поддерживали в Дейве его стремление к независимой жизни, и он сам заботился о себе, живя в маленькой квартирке на Милл-роуд в Центре Кембриджа. «Трудновато ему тогда приходилось, — говорит Велэм. — Пара джинсов и куртка из ослиной кожи — вот и все его состояние».

Гилмор поделился воспоминаниями о том, как с JOKERS WILD oни играли на американских военных базах и как он буквально падал в постель в 4 утра, чтобы в 7 уже отправиться на поиски какой-нибудь подработки — самым выгодным делом для высокого худощавого, привлекательного блондина оказалось позирование в качестве мужчины-натурщика.

Все это, шаг за шагом, капля за каплей, помогало с виду беспечному гитаристу пестовать свою глубоко спрятанную твердость и опеределить для самого себя раз и навсегда стремление преуспеть в музыке, руководствуясь своими собственными понятиями о ней. Эта твердость была в полной мере проявлена Дейвом во время флойдовских гражданских войн десятилетия спустя.

В период с 1964-го по 65-й год вершиной его желаний было заявить о THE JOKERS WILD в масштабах страны, где казались неиссякаемыми награды, осыпавшие с ног до головы поп-исполнителей, которые добились славы на гребне успеха THE BEATLES и THE ROLLING STONES. Благодаря постоянным выступлениям по средам в танцзале Victoria Ballroom, группе удалось довольно прочно закрепиться в Кембридже. Они выступали в качестве «разогрева» на концертах THE ANIMALS и ZOOT MONEY. Вскоре их фордовский автофургон уже совершал регулярные поездки в Лондон, а Гилмор — и в буквальном, и в переносном смысле — частенько сидел в нем за рулем. Как говорят в России, «рулил». На одном из клубных выступлений его заметил сам Брайан Эпштейн (Brian Epstein), однако практический результат этой встречи был равен нулю.

Кроме того, за свой счет они записали пластинку в Лондоне с пятью композициями на одной стороне. Вторая сторона была пустой. Частным образом было отпечатано около ста экземпляров, и эти 100 экземпляров были проданы друзьям в родном городе. Двадцать лет спустя один из этих дисков будет продан на рынке коллекционеров за 4 000 фунтов стерлингов.

Причина, по которой JOKERS WILD или Дейв Гилмор не смогли развернуться в полную силу, — в том, что они играли свои версии уже кем-то обработанных хитов: «Beautiful Delilah» Чака Берри и «Why Do Fools Fall In Love» Фрэнки Лаймона (Frankie Lymon) так, как их исполняли THE KINKS или THE BEACH BOYS, а в аранжированной Манфредом Мэнном ритм-энд-блюзовой композиции «Don't You Ask Me» Гилмор точно так же, как Пол Джонс (Paul Jones), «пилил» на губной гармошке. В репертуар также входили неувядающие номера «Sherry» и «Big Girls Don't Cry» группы THE FOUR SEASONS.

Как бы там ни было, пластинка «вывела» их на молодого продюсера Джонатана Кинга (Jonathan King), имевшего хорошие связи на Decca Records и бывшего автора хита «Everyone's Gone To The Moon». Под руководством Кинга в лондонской Regent Studios на пленке был зафиксирован их предполагаемый дебют на Decca с песней дуэта SAM & DAVE «You Don't Know What I Know» и номером Отиса Реддинга (Otis Redding) «That's How Strong My Love Is». Незадолго до ее появления произошло нечто непредвиденное, настоящий кошмар для английской группы, играющей ритм-энд-блюзовые хиты: оригинальную версию композиции дуэта «открыли» для себя влиятельные пиратские радиостанции Великобритании и как бы «простимулировали» издание на сингле именно ЭТОГО варианта. Таким образом, обработка группы JOKERS WILD была объявлена мертворожденной еще до своего официального появления на свет. Для ДЖОКЕРОВ раз и навсегда исчезла возможность прорваться на вершины. А ведь такая возможность дается судьбой один раз… Музыканты остались не у дел.

Если бы не эта маленькая печальная комедия ошибок, сюжетная линия этой книги могла бы стать совершенно другой. Почти двадцать лет спустя Гилмор признался Велэму, что он убежден: в тех же условиях он все-таки мог добиться с JOKERS WILD такого же успеха, как ПИНК ФЛОЙД. «Но, — при этом быстро добавил он, — это была бы совершенно иная группа».

В то время как Гилмор с JOKERS WILD оставались «героями» для поклонников местной кембриджской сцены вроде Тима Ренвика, Уотерс — а потом и Барретт — отправился на учебу в Лондон, чтобы попытать счастья в качестве архитектора и художника (соответственно). В Политехническом колледже на Риджент-стрит купивший гитару и ставший поклонником THE ROLLING STONES Уотерс случайно встретился с будущими студентами того же факультета — Риком Райтом и Ником Мейсоном, которые снимали квартиру в Хайгейте и хотели организовать свою группу.

Ричард Уильям Райт (Richard William Wright), родившийся в Лондоне 28 июля 1945 года (сын Бриди и Сэдри) попал в Политехнический колледж после подготовительной школы в Хабердэшерз. Там он провел не один день в мучительных раздумьях — на какую же стезю ему ступить. «Тогда, — вспоминает Рик, — преподаватели, готовящие нас к выбору профессии, сказали: «Почему бы тебе не попробовать заняться архитектурой?». К моему удивлению, меня приняли. И слава Богу, ибо там я встретил Ника и Роджера. Но я не хотел быть архитектором. Я мечтал стать музыкантом.