Сергей Витте - Воспоминания. Том 2

Я должен сказать, что, - как мне это говорил бывший тогда государственным контролером Тертий Иванович Филиппов, - он не вполне был корректен в государственной деятельности. Признаюсь, я этого не проверял, а поэтому утверждать этого не могу. Но государственный контролер Тертий Иванович Филиппов уверял, что будто бы из имений Кривошеина ставились на железные дороги шпалы, по особо благоприятным ценам; что будто бы Кривошеин провел сооружение одной маленькой железной дороги через комитет министров на юге России, а затем направил ее так, что она прорезала все имение его. Кажется этот последний факт - верен.

Вообще Кривошеин не имел никакого состояния, но еще ранее, нежели он сделался министром, он нажил большое состояние, так как он был делец большой руки, постоянно продавал имения, покупал имения, продавал всякие продукты, и проч. - словом, это был именно тип дельца. Вот этот характер своей деятельности он обнаружил, будучи министром путей сообщения. 17 Тертий Иванович Филиппов, между прочим, вероятно не был в хороших отношениях с Кривошеиным, представил по этому предмету обо всем доклад Императору Николаю II. Конечно, доклад этот рисовал министра путей сообщения Кривошеина в очень скверном виде. Но я полагаю, что, если в представленном докладе Т. И. Филиппов увеличил в десять раз факты, по сравнению с действительностью, следовательно, если бы эти факты уменьшить в 10 раз, то и тогда я не могу не сказать, что и этого было бы все-таки достаточно, чтобы признать Кривошеина таким человеком, который не может занимать пост министра, потому что он действовал некорректно в смысле корыстном.

Это был первый случай, когда молодому Императору, через два месяца после вступления на престол, пришлось встретиться с фактами, так сказать, злоупотребления министров; поэтому совершенно естественно. что это возмутило молодого Государя, который сам, по своей натуре, человек весьма честный. В то время он был еще совсем молодым, не имел случая еще видеть и свыкнуться с людской грязью, а поэтому факт этот особенно на него подействовал и он уволил Кривошеина совсем от службы.

Это был первый случай, в начале царствования Императора Николая II, который, вероятно, заставил многих лиц, такого же пошиба, как и Кривошеин, призадуматься.

По увольнении Кривошеина явился вопрос: кого же вместо него назначить министром путей сообщения?

Вся эта история с увольнением Кривошеина для меня была совершенно неожиданна, я не принимал в ней решительно никакого участия и узнал об этом из "Правительственного Вестника". Но, когда Кривошеин был уволен, то при первом же моем докладе в пятницу Императору Николаю (доклад этот был в Гатчинском дворце), когда я пришел к нему в кабинет, Государь сказал: "Я прошу вас выслушать этот указ", и прочел мне указ о назначении министром путей сообщения отставного лейтенанта Кази. Я этому весьма удивился, ибо Кази также никогда на железных дорогах не служил.

Кази всю свою жизнь занимался или морскими вопросами, или вопросами, близкими к морским; по уму и по характеру, он был человек выдающийся, человек больших способностей, но греческого 18 происхождения и был в значительной доле наполнен стремлением к интригам, - это была его слабая сторона. Кази был врагом режима, который существовал в морском министерстве, в этом отношении он был совершенно прав и я ему вполне сочувствовал. Поэтому я и взял Кази, когда уезжал в мое путешествие на Мурман, и в моем докладе, который я сделал о Мурмане, - в известной мере участвовал и Кази.

Очень протежировал Кази Великий Князь Александр Михайлович. Протежировал он Кази во-первых, потому, что Кази был действительно очень выдающейся человек, а во-вторых, потому что Александр Михайлович, со времени вступления на престол Императора Николая II, конечно, мечтал сделаться впоследствии генерал-адмиралом, т. е. занять место Алексея Александровича. Алексей Александрович относился к Александру Михайловичу довольно презрительно.

Так как Александр Михайлович представляет из себя человека, главной чертой характера которого является интрига, можно сказать, что он полон интриг, то он и поддерживал Кази, как орудие против режима морского министерства, т. е. против Великого Князя Алексея Александровича, вообще, против всего морского ведомства.

Но, как я уже говорил ранее, у Императора Николая II не хватило характера перевернуть направление дел в морском министерстве, - хотя бы пожертвовать для этого Великим Князем Алексеем Александровичем; впрочем, может быть все это вышло к лучшему, потому что, если бы Император назначил Великого Князя Александра Михайловича вместо Вел. Князя Алексея Александровича - то это было бы несомненно гораздо хуже, потому что Алексей Александрович был во всяком случае - честный, благородный и прямой человек, чего я не могу сказать о Великом Князе Александре Михайловиче. Несомненно Вел. Кн. Александр Михайлович обратил бы все морское министерство в рассадник всевозможных интриг. Но тем не менее Государь, по-видимому, хотел отличить такого человека, как Кази, поэтому он, вероятно, не без влияния Великого Князя Александра Михайловича, пожелал его назначить министром путей сообщения.

Я сказал Государю, что Его Величество знает, какого я высокого мнения о Кази, что я отношусь к Кази весьма сочувственно и нахожусь с ним в высшей степени дружеских отношениях, но все-таки считаю совершенно невозможным назначить Кази министром путей сообщения, потому что он этого дела совершенно не знает, и что только что был 19 пример, в лице Кривошеина, который совершенно расстроил после меня министерство. Я сказал Государю, что Кази надо беречь для какого-нибудь другого дела, касающегося его специальности; что я убежден - он этим делом заниматься не будет и не может им заниматься, что он, в качестве министра путей сообщения, будет заниматься делами, до него не касающимися, и преимущественно морским делом; если назначить Кази министром, то уже прямо назначить его морским министром, тогда, по крайней мере, он будет заниматься тем делом, которое он знает, что же касается железнодорожного дела, то его он совсем не знает - и поэтому я очень советовал Государю не делать этого назначения.

Хотя, по-видимому, сопротивление мое не понравилось Императору, по он все-таки спросил меня: "кого же назначить вместо Кази?" - Я посоветовал назначить моего товарища Анатолия Павловича Иващенкова.

А. П. Иващенков, когда я приезжал в Петербург и сделался директором департамента, служил в государственном контроле и был там правою рукою государственного контролера Сольского. Затем, когда я был назначен министром путей сообщения, то я взял Иващенкова к себе, руководствуясь той репутацией, которую он имел; он был известен, как человек порядочный. Зная, что в министерстве путей сообщения делается очень много злоупотреблений в области водяных сообщений и шоссе, я сделал А. П. Иващенкова своим товарищем.