Николай Амосов - Книга о счастье и несчастьях. Дневник с воспоминаниями и отступлениями. Книга вторая

А для Чари я придумал домашнюю физкультуру: 100 прыжков на подоконник на высоту 0,9 метра. За каждый прыжок - маленький кусочек колбасы. Хорошая нагрузка! Замена прогулок, когда я ослабею и не смогу выгуливать.

Дневник. 8 марта. Пятница, утро

Опять целый месяц не писал. Машинка и стопка листов укоряют: "Что же ты?"

- А зачем?

Ох уж эти рассуждения о смысле - дела, жизни!

Весь месяц работал зверски. Каждый день оперировал, зачастую по две операции. Ситар был в отпуске и оставил очень тяжелых больных. Не всех мне удалось спасти.

С начала года результаты нашей хирургии хорошие - смертность менее 4 процентов. Если бы так удержаться! У меня больше всех операций, больше всех тяжелых больных, нет ошибок и 7 процентов смертность. Впрочем, что хвастать, все это уже бывало в прошлом, а к концу года выходили на старые печальные рубежи. Не знаю, как будет (человеку свойственно надеяться), но никогда я еще так не уничтожал за ошибки своих сотрудников.

И не могу переносить смертей.

Когда своей жизни осталось мало, чужие тоже повысились в цене.

Итак: оперирую, бегаю, борюсь и думаю о смысле жизни! И все же... что-то не то! Ищу причину неполноты жизни. Не нашел.

Может быть, так: исчезла перспектива. Исчезли иллюзии. Исчез... смысл?

Дневник. 11 марта. Понедельник

Умер Черненко. Что-то нам не везет с вождями в последнее время.

Даже в дневниках у нас не принято писать про высшие сферы. Нет, дело не в том, что "не принято". Писать не хочется! Совсем недавно показывали его на избирательном участке: вытащили несчастного чуть ли не на последнем издыхании. Даже не нужно доктором быть, чтобы увидеть - не жилец. Сердечно-легочная недостаточность в предпоследней стадии. Зачем было выбирать такого? И ему - зачем идти?

Брось, Амосов, тайны Московского двора тебе не постичь.

Когда Андропов занял кресло, страна немножко ожила. Появилась надежда на порядок. Даже свежие мысли мелькнули в журнале "Коммунист" по части идеологии. Но... Тоже больной человек, ненадолго хватило. Наше медицинское любопытство не удовлетворили. Историю болезни не опубликовали. Стороной доходило, что хроническая почечная недостаточность его доконала. А вот о болезни Ленина даже подробное описание данных вскрытия было опубликовано. Я сам читал.

Почему президиум избрал Черненко, неизвестно. Но сонное царство снова опустилось на нашу страну. Все вернулось к брежневским порядкам.

Посмотрим, что теперь будет. По секрету, только для дневника - больших надежд не питаю.

Ну да ладно. У нас есть свои дела. Лишь бы не мешали.

Дневник. 13 марта. Среда

Все разговоры - о новом генсеке Горбачеве. Кто такой, откуда взялся? Яша Бендет у нас большой политик и меня просвещает, когда прихожу смотреть больных в их отделении. Говорят, что уже и раньше котировался, но "происками" был выдвинут Черненко. А теперь будто справедливость восторжествовала. Посмотрим. По крайней мере не старик, и физиономия симпатичная. Но что-то после стольких лет болота плохо верится.

Дневник. 16 марта. Суббота, утро

Снова смерть.

В четверг оперировал молодую женщину. Бодрую. Красивую. Худую, но не истощенную. Даже еще работала в детском садике. Не верилось, что с такой болезнью можно сохранить форму, телесную и духовную.

Сердце ужасное: раза в четыре больше нормального. Печень до пупка, мочегонные три раза в неделю. Из родных - одна сестра, немного постарше, интеллигентная.

Конечно, следовало отказать. "Умыть руки". Но не удержался от искушения. Велел обследовать. Оказалось: недостаточность митрального и аортального клапанов. Очень мощный левый желудочек - делает работу раза в три больше нормы. К тому же еще гигантское левое предсердие. Нужно протезировать оба клапана и делать пластическое уменьшение предсердия.

Вот тут и думай.

Риск? Очень большой. 50 процентов. Около того. Пластика предсердия и два новых клапана. Все вместе потянет на 2-2,5 часа перфузии.

Без операции? Два-три года страданий. Нарастающая декомпенсация, больница. Известно, как там смотрят на хронических безнадежных больных. А дома - одна. У сестры своя семья, достаток маленький. При удаче - будет жизнеспособна и трудоспособна. (Недавно приходил мужчина с искусственным клапаном, 19 лет назад вшили. Еще и служит.)

"Трудно быть богом" - так назвал статью обо мне журналист О. Мороз в "Литературке". Я и не хочу: "Богу - богово!" Но что делать?

Сестре рассказал все, больной - без цифр смертности. Только:

- Очень опасно. Ни советовать, ни отказать не могу. Решайте сами.

Решилась, конечно, куда деться. И я бы решился на ее месте. Уже писал, как противно, когда не могу выбегать дистанцию - не хватает дыхания. А если такое чувствуешь, когда идешь шагом?

Довольно долго готовили, лечили. Да и я готовился, знал, что будет тяжело. У меня в этом месяце умер только один больной от абсцесса легких. Оперировал его еще в середине февраля. Значит, была база спокойствия. И вообще в этом году уверенности прибавилось.

В четверг оперировали. Сережа, Олег (новый молодой врач, очень сноровистый), Любочка, Витя Максименко и Валера Литвиненко. Команда первоклассная.

Трудности возникли с самого начала: оказалась запаянной полость перикарда. При гигантском сердце, при необходимости его охлаждения льдом - это очень плохо. Спайки можно разделить, но как спастись от кровотечения? Минут сорок лишней работы потребовало.

Приключились, пустили машину, охладили до 25 градусов. Рассек аорту, сделал кардиоплегию. Вскрыл левое предсердие. Довольно быстро вшил оба клапана. Остался самый трудный этап: пластика, уменьшение в объеме левого предсердия. Когда была недостаточность, в нем кровь завихрялась, а теперь могут образовываться сгустки.

Сделал. Зашил сердце. Дальше - нормальное окончание перфузии с удалением воздуха, нагреванием, дефибрилляцией. Машина работала 160 минут. Приемлемо по нашим теперешним стандартам. (Страшное напряжение - эти часы перфузии. Понять может лишь тот, кто делал сам.)

Очень боялись кровотечения - спайки, долгая операция. Но Валера выгнал много мочи, обеспечил свежайшей кровью - это дало свертываемость. Спаслись. Выехали из операционной с малыми дозами сердечных средств.

Начался новый этап переживаний. Закончился он только сейчас, когда позвонили: "Ночью умерла".

Нет, тревоги еще не закончились. Что покажет вскрытие? Вдруг откроется какая-нибудь ошибка?

Дневник. 18 марта. Понедельник, вечер

Раздавленный и несчастный.