Петр Панчевский - Огненные дороги

Мы с Василом Кысовским сели в поезд и на другой же день благополучно прибыли в Вену. Указанную нам явку мы не смогли найти сразу и решили зайти в ресторан пообедать. Там нас нашел Иван Винаров. Он встречал товарищей, приезжавших из Югославии, и через советское посольство организовывал их выезд в Советский Союз. Он взял наши паспорта (они, очевидно, могли понадобиться для других товарищей), и мы остались в чужой стране без документов.

В то время Советское правительство проводило среди белоэмигрантов кампанию за возвращение на Родину. Большая группа белоэмигрантов, собранная в Австрии, 25 сентября 1925 года отправлялась в СССР. В составе этой группы ехали и мы, около 70 болгарских политэмигрантов. В советских списках мы значились как белоэмигранты. Я числился Петром Георгиевичем Павловским из города Симферополя.

Поезд следовал через Чехословакию и Польшу. Мы, болгары, ехали в двух вагонах. Русские белоэмигранты, около 700 человек, занимали остальные вагоны. Они знали, что мы болгары.

На чехословацко-польской границе польские власти высадили нас из вагонов. Польский пограничник начал выкрикивать фамилии по списку. Прочитав весь список, он спросил, кто не слышал своей фамилии. И вдруг один из наших, болгар, ответил "по-русски":

- Я не чух{7}.

Мы заволновались, но один из белоэмигрантов, махнув рукой, сказал:

- Это болгарин!

Инцидент был исчерпан без последствий, и мы потом лишь посмеивались над товарищем, забывшим свое новое имя. После второй проверки мы покинули польскую границу и направились в великую Советскую страну.

В Стране Советов

На железнодорожной станции Негорелое мы впервые ступили на советскую землю. Когда мы пересекли советскую границу в конце сентября, нас, болгар, отделили от белоэмигрантов. Представители Советской власти трогательно встретили нас, сразу же повели в столовую и сытно накормили. Дальше мы ехали в пассажирском поезде.

В Москве нас встретили советские товарищи и Станко Сапунов из болгарского представительства Коминтерна. Разместились мы в доме политэмигрантов на улице Воронцово Поле. Жили по нескольку человек в комнате. Здесь стояли кровати с матрацами, застеленные чистыми белыми простынями. Поверх одеял лежали подушки. После Югославии, где нам приходилось спать на голом полу, подкладывая кирпичи вместо подушек, все это казалось сказкой.

Заграничное представительство ЦК вместе с советскими товарищами сразу же приняли меры по определению эмигрантов на работу, а более молодых - в учебные заведения. Нам предоставили полную свободу выбора учебных заведений. Большинство наших товарищей поступили учиться в КУНМЗ (Коммунистический университет для национальных меньшинств Запада). Вторая крупная группа поехала в Ленинград в Коммунистический университет. Когда меня спросили, где я хочу учиться, я ответил без колебаний: "В военном училище!" Я не служил в армии и в военном отношении не был подготовлен для предстоящей революции в Болгарии, но я глубоко верил в то, что она непременно произойдет и у нас. Желание стать военными высказали семь человек. Нас направили в Ленинград. Христофор Тенев и я поступили в военно-инженерную школу, Цветко Лалков из Борована и Бояджиев из Шуменской околии - в пехотное, а Илия Стойчев из Угырчина - в артиллерийское училище. Остальные товарищи из этой группы поступили в кавалерийское училище.

Я был счастлив. 10 октября 1925 года меня зачислили в Ленинградскую военно-инженерную школу. Как командный состав, так и курсанты приняли нас радушно, окружив вниманием и заботой.

В школе было четыре курса: подготовительный, младший, средний и старший. Успешно окончившие училище получали командирское звание и назначались в инженерные части на должность командира взвода.

В школе было три роты, каждая из которых состояла из четырех взводов. В первый взвод входили курсанты старшего курса, часть из них занимала должности младших командиров в других взводах роты. Во втором взводе обучались курсанты среднего курса, а в третьем и четвертом - соответственно младшего и подготовительного. Мы с Христофором Теневым были зачислены в четвертый взвод третьей роты. В этой же роте на старшем курсе учился болгарин Эмануил Димитров Павлов. Это был тоже болгарский эмигрант, приехавший в Советский Союз в 1922 году.

В первый же день нашего прибытия командование поручило Павлову познакомить нас со школой и порядками в ней, отвести на склад и помочь получить обмундирование. Перед тем как идти получать обмундирование, он завел нас в столовую. Курсанты уже поели, и мы втроем сели за стол обедать. Подали борщ и гречневую кашу. Ничего подобного мы в жизни не ели. Переглянулись, но, так как были голодны, начали есть. Каша показалась сухой и как-то застревала в горле. Я спросил товарища Павлова, что это за блюдо.

- Гречневая каша, - ответил он и добавил: - Очень питательная, содержит железо.

- И часто кормят этим "железом"?

- Почти каждый день.

"Ну, пропал", - подумал я.

В первый год курсантской жизни гречневая каша действительно очень часто фигурировала в нашем меню. В последующие годы положение с продовольствием в стране значительно улучшилось, и мы, курсанты, стали получать на завтрак по 20 граммов сливочного масла и белый хлеб. Гречневая каша стала подаваться в качестве гарнира к тушеному мясу. Привыкли и к ней.

На подготовительном курсе, куда нас зачислили, учились курсанты самых разных возрастов и имели самую разную подготовку. Человек семь уже служили в Советской Армии. Они участвовали в гражданской войне и имели командирские звания. Все они были старше 25 лет, образование имели начальное или неполное среднее. Некоторые закончили только церковно-приходские школы, в которых за два-три года обучали лишь церковно-славянскому чтению. Остальные курсанты были ребята по 18-20 лет со средним и семилетним образованием. Они прибыли из самых разных районов необъятной Советской страны, пришли с производства или со школьной скамьи. На подготовительном курсе кроме военных дисциплин (огневой подготовки, фортификации и саперно-подрывного дела) мы изучали общеобразовательные предметы: русский язык, математику, физику и химию.

Через несколько дней после прибытия в школу к нам пришел командир взвода Борис Александрович Оливетский - высокий, подтянутый, с отличной военной выправкой. Он был участником гражданской войны, имел солидную общую и политическую подготовку, отличался большой культурой. Наш первый командир взвода глубоко интересовался тем, как и где мы жили, как и где учились, какое участие принимали в борьбе партии и нашего народа. Он подробно расспрашивал о Сентябрьском восстании и под конец спросил, как относятся к нам товарищи, привыкли ли мы к русской кухне.