Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев

С матерью Нерону повезло: она всегда ходила по краю бездны, вложив в него готовность действовать всеми дозволенными и недозволенными способами. Она заразила его собственным пренебрежением к людской жизни и страстью властвовать. Пока Агриппина строила планы своего восхождения к вершинам власти, отец мальчика, Рыжебородый (так переводится имя Агенобарб), бесцеремонно заявил, что «от него и Агриппины ничего не может родиться, кроме ужаса и горя для человечества». Но скорее всего, Светоний намеренно приписал эти слова Агенобарбу, он этим хотел подчеркнуть не столько предопределенность порочности Нерона, сколько гнусные качества его отца. Действительно, Агенобарб, будучи внуком Марка Антония и сестры Августа Октавии, не унаследовал ничего достойного от своих именитых предков. Разврат, инцест и убийства были характерны для этого пресыщенного и на редкость циничного человека. Однажды он убил своих вольноотпущенников только за то, что они не могли пить столько, сколько он им велел. И, безусловно, маленький Нерон, подрастая, ощущал удушливое и разрушающее его личность действие недоброй славы как отца, так и матери. Как и Агриппину, Агенобарба обвиняли в кровосмесительной связи со своей сестрой, и так же, как у дочери почитаемого Германика, у него напрочь отсутствовали моральные принципы и даже малая толика желания прислушиваться к общественному мнению. Он умер, когда сыну было три месяца, поэтому в наследство Нерону достались лишь нелестные слухи о его беспутном родителе.

Женская идентификация Нерона очевидна, и во время взросления мать не столько перестаралась с внушениями, сколько со способом их подачи. Хотя в первые годы жизни он видел лишь женщин любящих и заботливых, ободряющих и предсказывающих его будущее царствование, мать всегда навязчиво доминировала над всеми. Сначала она, а затем, когда Агриппина вместе с младшей сестрой Ливиллой была сослана Калигулой на Понтийские острова за участие в заговоре против него, его тетка Лепида занимались воспитанием будущего принцепса. Историки указывают, что эта бездетная женщина, преисполненная искренней любви и нежности к мальчику, оставила заметный след в его жизни, выражавшийся в природной мягкотелости и склонности к «немужским» занятиям. Эти черты позже жестоко и бессердечно пыталась искоренить его мать, но, похоже, своей категоричностью и нетерпимостью к любым другим формулировкам, кроме собственных, она лишь усугубила положение. Любопытно, что однажды Агриппина заставила сына-подростка свидетельствовать против любящей его тетки, чтобы осудить ту на смерть, и сделала это только из желания устранить потенциальную претендентку на власть. Мать, как ни странно, стала, таким образом, первым человеком, стремившимся убить в нем способность любить. Интерпретируя процесс воспитания Нерона, историк Игорь Князький настаивает на контрастности образов Агриппины и Лепиды, связывая с этим формирование противоречивого восприятия Нероном окружающего мира. Если Лепида была в глазах Нерона образцом доброты и щедрости, то мать – непреклонным сфинксом, сокрушающим все вокруг ради достижения своих целей. И тот факт, что его мать всякий раз властью, интригами и ядом побеждала человеческую теплоту отношений, возбудил в Нероне самые мрачные противоречия. Убедившись в верховенстве грубой силы, цинично попирающей любовь, он сам перешел на сторону силы. Но скорее всего, Лепида также не была таким однозначно положительным персонажем этой истории. Женщина, спокойно принявшая запрещенную кровосмесительную связь с братом, а затем – участие в заговоре против самой Агриппины, она хоть и не была ослеплена непомерной жаждой власти, все же была способна на коварство и склонна к мести. В ней тоже бурлили противоречивые страсти, в которых ненависть к обидчикам занимала далеко не последнее место. Кроме того, в Лепиде сохранилась то глубоко маскируемая, то выпячиваемая непреклонность не испытавшей материнства женщины, и Нерон еще с детства впитывал всю палитру человеческих отношений из двух противоположных женских лагерей.

Тем не менее, каждый день мальчику настойчиво нашептывали, что он родился великим и что сами бессмертные боги благословили его. Первые годы жизни вместо того, чтобы равняться на отца, он отождествлял себя с матерью, которая по стремлению к лидерству и желанию навязать свою волю заметно превосходила всех окружающих. Агриппина являла собой тип волевой, неуступчивой и безжалостной женщины, более склонной к мужским поступкам. Она слишком часто и, кажется, без меры подавляла сына. Наверное, если бы не годы ее ссылки, способность Нерона к исполнению мужской социальной роли вообще стала бы сомнительной. Позднее это нашло отражение в странном и неоднозначном поведении Нерона, который, властвуя и повелевая, тем не менее испытывал постоянное искушение играть женскую роль. Именно отсюда проистекает и его бисексуальность, сменяющиеся желания ощутить себя и могущественным мужчиной, и пассивной женщиной, а также его слезливое стремление достичь совершенства в игре на сцене и добиться славы в стихосложении. У принцепса можно было отыскать множество женских черт, начиная с мягких контуров его фигуры и кончая нерешительностью и слабостью натуры. Он всегда относился к себе с удивительной сентиментальностью и необычайной жалостью. Высокий уровень эмоциональности, склонность к слезам и экзальтированным выходкам странным образом уживались в нем с поразительной жестокостью и жаждой смерти соперников. Мазохистские порывы в сочетании с садистскими устремлениями стали прототипом, кривым отображением материнской природы, и своим внутренним миром он очень походил на Агриппину.

Никто так не повлиял на мотивацию его поведения, как родная мать. Но, вбивая ему в голову идею власти, она лишала сына возможности принимать решения самостоятельно, и в результате он рос зависимым от мнений окружающих: матери, учителей, советников, близких женщин. Именно это будет впоследствии иметь решающее значение в изменении его мотивации – от государственной и военной деятельности к театральному, поэтическому и музыкальному самовыражению, не свойственному в его времена людям с высоким статусом и тем более олицетворяющим верховную власть. Стремясь позже к кифаре и поэзии, Нерон как бы компенсировал эрозию воли и отсутствие склонности как к государственному управлению, так и к проявлению таланта полководца. Он не мог превзойти даже свою мать, не говоря уже о таких выдающихся личностях, какими были, например, Александр и Юлий Цезарь. Зато Нерон будет стремиться затмить Августа, поддерживая поэтов и философов, фактически заняв во времена своего правления место августовского Мецената. И еще, кажется, как раз из этой подавленной возможности управлять государством проистекает и тайная злость на мать, которая всегда отбирала у него возможность принимать решения самостоятельно, навязывая свои собственные. В силу развития реакции на материнскую власть он, достигнув признания его власти как императора, постарался во что бы то ни стало избавиться от комплекса зависимости от матери. Убивая потом собственную мать, он одновременно уничтожал следы своей неспособности как властителя и пресекал действие старых комплексов, не дающих покоя и давящих на самолюбие мужчины.