Лаврентий Берия - Человек из стали. Иосиф Джугашвили

В Грузии его знают все

Теперь пора обратиться к воспоминаниям Кандида Несторовича Чарквиани, озаглавленным «Сто встреч со Сталиным». Русскому читателю этот человек, в сущности, неизвестен. Между тем, в Грузии его знают все. Он был первым секретарём Центрального Комитета Коммунистической партии республики. Да ещё в какие годы – в сталинские! Возглавил республику ещё до войны, а оставил свой пост всего за год до смерти вождя.

Это был самый драматический период в истории СССР. Не только Сталин, но целая плеяда общественных деятелей отложилась в памяти К.Н.Чарквиани; мысленно перебирая их на склоне лет, он поделился с грузинскими читателями интереснейшими мемуарами. А теперь делится ими с читателем российским. В них нет глубокомысленных геополитических построений, но много свидетельств очевидца исторических событий и знакомца с историческими личностями. Тем его мемуары и ценны, хотя носят следы субъективности автора и, не скрою, подчас вызывают к себе критическое отношение.

К.Н.Чарквиани упокоился в глубокой старости, не изменив делу, которому служил. А служил он ему не только в течение четырнадцати лет высокопоставленного руководства, но всю свою сознательную жизнь. Испытывая взлёты и падения, добиваясь успехов и ошибаясь, наживая друзей и врагов…

Цифра «сто» в заголовке произведения Кандида Чарквиани присутствует не случайно, хотя и не имеет под собой точного математического вычисления. Она взята из условий жизнедеятельности человека, который в течение 14 лет работал на должности, требовавшей, как он сам сообщает, не реже, чем один раз в дватри месяца встречаться со Сталиным.

Правда, из этого периода следует вычесть четыре года войны, когда эти встречи в силу понятных причин почти прекратились. Зато после войны они не только возобновились, но порой приобретали характер каждодневного общения. Короче говоря, вышеприведённое число, если и не безошибочно, то весьма близко к истинному. Я уже не говорю о том, какое бесчисленное множество телефонных разговоров имел со Сталиным автор воспоминаний, хотя и сообщает, что сам он не злоупотреблял контактами по телефону.

В глаза бросается немногословие К.Н.Чарквиани, что так характерно для людей дела, не любящих длинные рассуждения. Наконец, многие места его повествования, впервые печатаемого на русском языке, близкие и понятные грузинской аудитории, требуют дополнительных пояснений для аудитории российской. Это достигнуто за счёт подготовленного мною обширного раздела примечаний, не говоря о постраничных сносках.

Краткая справка:

К.Н.Чарквиани (1907–1994) родился и вырос в Грузии. Окончил Тифлисский политехнический институт. Член партии с 1930 года. Работал заведующим отделом просвещения и культуры ЦК КП Грузии, затем возглавлял Союз писателей республики. Судя по всему, на него обратили внимание из Москвы во время подготовки к масштабному празднованию 750-летия бессмертного творения Шота Руставели – поэмы «Витязь в тигровой шкуре»; Чарквиани активно участвовал в нём. Вскоре он был выдвинут в третьи секретари республиканского ЦК. Через короткое время стал первым секретарём. Это произошло после перевода на работу в Москву его предшественника – Л.П.Берия.

После несколько скандального освобождения в 1952 году от занимаемой должности (о чём ниже расскажет он сам) трудился в основном на научном поприще. В 1980-х годах был директором Научно-исследовательского института экономики и планирования народного хозяйства Грузинской ССР. Доктор экономических наук, Заслуженный деятель наук Грузинской ССР. Будь Кандид Чарквиани сегодня жив, он даже для нашего, как выражаются, продвинутого времени считался бы не просто образованным, а человеком с высокоразвитым интеллектом.

Партийный работник сталинского призыва, интересующийся немецкой поэзией и занимающийся переводами Гейне – это что-нибудь да значит. Кстати, он показывал свои переводы Сталину и тот высоко оценил их.

Здесь, наверное, полагалась бы ещё одна справка – о поэтическом даре самого Сталина. Ведь в своё время его юношеские стихи изумили своей талантливостью классика грузинской литературы Илью Чавчавадзе. Получив по почте произведения безвестного юноши из захолустного Гори, И.Чавчавадзе незамедлительно опубликовал их в своём журнале. Без какой-либо протекции или рекомендации. Однако это – тема, выходящая за рамки нашего сборника.

А пока резюмирую. Воспоминания бывшего лидера республики даже в тех местах, которые вроде бы далеки от сталинианы, безусловно, пополняют её новыми фактами и аргументами, придирчивым и очень личностным взглядом человека, многократно посещавшего И.В.Сталина, а также регулярно общавшегося с вождём по каналам правительственной связи.

Против антиисторизма

Шарль де Костер, помянутый мной в самом начале, предупреждал: «Народ умирает, если не знает своего прошлого». Поэтому, если народу внушается ложь антиисторизма, то это можно отнести к разряду его сознательного изведения. То есть – к криминальному действию на уровне преступления против человечности. Подобного рода действиями пестрит наша постсоветская жизнь, в которой дурной исторической традицией с её методами тотального охаивания стало принижение всего, что было достигнуто предыдущими поколениями.

Борьба против этого не безнадёжна. Путей борьбы много. Один из них – обнародование точной фактологической хроники былого с учётом мнений не только сегодняшних аналитиков, но первопроходцев, всех непосредственных участников событий минувшего. Мало, что так нуждается в сверхбережном обращении с собой, как время, и мало, что испытывает на себе большее пренебрежение людей.

На ум приходят строки из поэмы В.Маяковского «Хорошо»:

«Это время гудит телеграфной струной,Это сердце с правдой вдвоём.Это было с бойцами или страной.Или в сердце было в моём».

Сравним их с перефразированным заявлением одного из героев Ш. де Костера, вынесенным мною в заголовок предисловия. Разве вам не кажется, что два непохожих литератора двух непохожих эпох выразили непохожими словами одно и то же пронзительное чувство? Ибо пепел прошлого – это не вещество, развеиваемое по ветру, а гудящее струной время, которое свято для неравнодушного человека.

Анализ, научная оценка причин и последствий умерщвления Советского Союза, тщательное взвешивание на весах истории того, что мы имели и что получили, требуют от профессиональных историков немногого: честности и беспристрастности. Впрочем, как выясняется, это «немногое» среди них в большом дефиците.