Николай Яковлев - Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 года - Быль и небыль

Идиллическая шпионская обстановка: за окном гавань, флот как на ладони. Есикава имел возможность не только определять дислокацию кораблей, но и следить за тем, что на них происходит. "Гейша, которая до моего появления обычно развлекала американских военнослужащих, иногда также оказывалась источником некоторых сведений, разумеется, без малейшего поощрения, а тем более принуждения с моей стороны, ибо полагаться на женщину было бы рискованно". А Есикава, многоопытный разведчик, не желал подвергать опасности бесценный источник информации, каковым он считал себя.

Американские контрразведчики так и не выяснили, что Моримура-Есикава был звездой шпионских дел генконсульства. Впрочем, он сумел ввести в заблуждение даже сослуживцев. Часто пьяный, вечно с женщинами, и разными, даже периодически оскорбляющий Кита и сверх того отъявленный лодырь и щеголь, он никак не походил на разведчика{33}, а, скорее, выглядел отпрыском богатой семьи, отправившей его в земной рай Гавайев проветриться. На деле с каждым месяцем качество его донесений третьему управлению улучшалось. Он довольно скоро установил и документировал пагубный образ действия американских адмиралов - собирать в субботу и воскресенье основные корабли флота в Пёрл-Харборе. Внимательно наблюдая за американскими аэродромами ("гуляке" для этого приходилось вставать на рассвете), Есикава установил, что патрульная авиация практически игнорирует северные подходы к Гавайям.

В своей работе Есикава опирался на считанных помощников и, по всей вероятности, не использовал местных японцев. Он высокомерно разъяснял сообщникам, что низкий уровень образования соотечественников-островитян перечеркивает расовые преимущества. Они "не подходят к работе", а большинство из них "просто мусор". Он был уверен, что на Гавайях должна быть тайная шпионская сеть, независимая и неизвестная генконсульству, "работающая по прямым указаниям Токио", но не имел о ней представления{34}. Ничего по этому поводу не смогли сообщить и американские исследователи Пёрл-Харбора.

С осени 1941 года Токио становится все более требовательным, от генерального консульства ждут детальной информации. 24 сентября в консульство поступает совершенно секретное указание, подписанное министром иностранных дел адмиралом Тоёда. Кита и Есикава вменяется в обязанность условно разделить гавань Пёрл-Харбор на пять подрайонов и сообщать о наличии в каждом из них кораблей. "Мы бы хотели, чтобы вы сообщали о каждом случае, когда два или больше кораблей стоят у одного пирса", многозначительно добавлял Тоёда{35}. Указание Токио принято к исполнению. Вслед за телеграммой от 24 сентября 1941 года министр иностранных дел Японии требовал от генерального консульства все новой и новой информации. Как и принято в упорядоченной дипломатической практике, министерство иностранных дел являлось лишь передаточной инстанцией между руководством разведки и агентами. 15 ноября генеральному консульству вменяется в обязанность сообщать о расположении кораблей в гавани регулярно, не реже двух раз в неделю.

С середины лета 1941 года пароходное сообщение между США и Японией было фактически прервано. Но главный морской штаб добился, чтобы МИД Японии договорился с Вашингтоном о приеме хотя бы нескольких судов в США. По осени стороны сообщили - американские порты посетят три судна из Японии. 22 октября на Гавайские острова из Иокогама вышел японский лайнер "Тайе-Мару". Стюардом на корабле был Сугуру Сузуки, самый молодой, 33-летний капитан-лейтенант японского флота. Хотя третье управление не имело причин жаловаться на информацию Кита и Есикава, главный морской штаб провел последнюю проверку. Судно пошло курсом, по которому через месяц с небольшим должен был следовать 1-й воздушный флот Нагумо. Вместе с Сузуки ехали еще двое ряженых - офицеры императорского флота, направлявшиеся с визитом на Гавайи в интересах подводных сил. В пути троица была занята до предела: наблюдение за горизонтом, видимость, волнение, сила и направление ветра и т. д. Капитан так проложил курс, что рассвет 1 ноября застал судно в 200 милях севернее Оаху. Вскоре Сузуки увидел американский патрульный самолет. Итак, граница патрулирования, и крайне небрежного, 200 миль от Оаху.

"Тайе-Мару" пришвартовался в гавани Гонолулу в субботу. С утра в воскресенье Сузуки проверил донесения ген-консульства о поведении офицеров и матросов американского флота в день отдыха. Все сошлось, никакой боевой готовности. В воздухе не видно патрульных самолетов.

Сузуки сделал надлежащие выводы из увиденного через иллюминаторы каюты. Пирс оцеплен, множество американских агентов - из ФБР, армейской контрразведки, контрразведчики 14-го военно-морского округа, таможни цепко следили за каждым шагом экипажа и немногих "пассажиров". Сузуки счел за благо не сходить на берег, а приглашал одного Кита на судно. Кита запретил Есикава даже появляться вблизи гавани, юбочник утроил в эти дни свои похождения на виду зорких агентов из американских спецслужб. А Сузуки был по горло занят, пока "Тайе-Мару" стоял в порту. Подтвердилось, что американский флот не использует больше якорной стоянки у Лахаина. При встрече Кита был передан вопросник, насчитывавший более 100 пунктов. Кита и Есикава постарались оказаться на высоте. К ответам были приложены карты, схемы, то есть все, что нужно для удара с воздуха. С утренней до вечерней зари Сузуки следил за американскими самолетами. Эти наблюдения пополнили сведения генконсульства, доставлявшиеся на судно иногда в объемистых пакетах, особенно карты. Сверхбдительные американские агенты, обыскивавшие у трапа считанных пассажиров судна, сходивших на берег и возвращавшихся на "Тайе-Мару", ничего не обнаружили. 5 ноября шпионское судно ушло в Японию, еще раз проверив предстоящий маршрут соединения Нагумо. Еще на борту "Тайе-Мару" на обратном пути в Японию Сузуки сравнил свои записи с заметками обоих коллег. Все трое остались удовлетворенными.

Утром 17 ноября "Тайе-Мару" вернулся в Японию. Тачибана сердечно встретил разведчиков и обрадовал: в этот же день они должны доложить об увиденном главному морскому штабу. Днем Сузуки предстал перед собранием адмиралов во главе с Нагано. Он заверил, что обстоятельства для рейда к Гавайям благоприятны. Вежливые вопросы, обстоятельные ответы с показом деталей на картах, подготовленных Есикава. Нагано помалкивал, время от времени подремывая в кресле. На следующий день Сузуки направили к адмиралу Нагумо - просветить штаб 1-го воздушного флота об обстановке в Пёрл-Харборе.

29 ноября Токио инструктирует генконсульство в Гонолулу: "Мы получали от вас сообщения о передвижении кораблей, отныне доносите даже тогда, когда корабли стоят на месте"{36}. И эта информация стала немедленно отправляться из Гонолулу. 2 декабря Токио, приказав уничтожить все шифры, за исключением относительно простых "о" и "л", предписывает: "Ввиду нынешней обстановки чрезвычайно важно знать о наличии в гавани военных кораблей, авианосцев, крейсеров. Отныне, не щадя никаких усилий, докладывайте ежедневно. В каждом донесении сообщайте, есть ли аэростаты заграждения над Пёрл-Харбором, имеются ли признаки, говорящие о том, что их будут поднимать. Также сообщите, установлены ли на кораблях противоторпедные сети". Генконсульство скрупулезно выполнило приказ.