Валерий Ковалев - Морской ангел

Когда миновав «нейтралку», сладковато пахнущую трупами и горелым железом, поисковая группа приблизилась к своим окопам, далеко позади раздались крики «Алярм!», в небо унеслась серия ракет, и со стороны немцев заработали сразу несколько пулеметов. Огненные трассы рубили воздух вокруг, а потом в дело вступили минометы.

Сбросив в попавшуюся воронку «языка», группа ввалилась следом и, переждав огневой налет, поползла дальше. Когда до своей траншеи остались считанные метры, раздалось тревожное «Стой! Стрелять буду!», одновременно с чем лязгнул винтовочный затвор, загоняя патрон в патронник.

– Свои, братишки, принимай немца, – громко прошептал Дим, и им навстречу метнулись две тени.

В следующий момент со стороны немцев с шуршанием прилетела мина, неподалеку всплеснул ослепительный взрыв, и все кубарем скатились в траншею.

– Ну что, все живы? – блеснул зубами из-под каски один из встречавших.

– Да вроде все, – ответил Дим, вытирая мокрое лицо рукавом маскхалата.

– Хрен там, – харкнул в сторону Дорофеев. – Вон, смотрите.

У лежавшего под ногами фельдфебеля, осколком снесло полчерепа.

– Как же вы не уберегли «языка»? – просмотрев взятые у немцев документы, тяжело уставился на стоящих перед ним в штабной землянке разведчиков командир роты Николай Терещенко. – Начальству, считай, докладывать нечего.

– Виноваты, – саркастически ответил Дим. – Не успели подставить свои головы. Кстати, там, – кивнул на бумаги, – значится, что все эти фрицы из гренадерской дивизии, пару недель назад там была обычная пехотная. А в стрелковой карточке, обнаруженной у фельдфебеля, значатся практически все наши огневые точки. Не иначе, что-то готовится.

– Вполне возможно, – буркнул капитан, встав и сунув все, что было на столе в полевую сумку. – Пока отдыхайте, я в штаб бригады.

Спустя сутки в поиск была отправлена вторая группа, но практически вся погибла, напоровшись на мины. А комбриг требовал нового «языка» и непременно офицера. Появление у немцев новой дивизии весьма обеспокоило штаб армии.

– Этой ночью пойдете опять, – вызвал к себе Терещенко группу Вонлярского. – «Язык» нужен как воздух. Понятно?

– Понятно – ответил Дим, а Морозов с Дорофеевым восприняли все как должное.

– Тогда садитесь, обсудим план. – И капитан развернул карту.

На ней значились немецкие позиции и минные поля, в том числе то, на котором подорвалась разведка.

– Пойдете по нему, – ткнул карандашом в лиловый обвод комроты. – Впереди будут саперы, разминируют проход и вернутся.

– А чего? Умная мысль, – переглянулся Вонлярский с напарниками. – Второй раз фрицы нас там не ждут, и можно их здорово прищучить.

Далее были разработаны детали, после чего разведчики ушли готовиться к заданию. Ночь, как по заказу, выдалась безлунная, небо затянули облака, сквозь которые изредка мигали звезды. Минное поле преодолели за два часа, саперы сняли дюжину «шпрингминен». Штука хитрая и опасная. При давлении на нее подпрыгивает вверх, потом взрыв и осколки поражают все живое.

– Ну, братцы, ни пуха, ни пера, – шепнул в ухо Диму старший, пожилой дядя.

– К черту, – подмигнул ему Дим и, зажав кортик в зубах, полез вперед. За ним Жора с Петей.

Сплошной линии обороны за минным полем не оказалось, вместо нее смутно виднелась приземистая махина дота[28].

Из торчащей наверху трубы, изредка вылетали искры.

Потом из-за ребристого выступа возник часовой с висящим на груди шмайсером, в кепи с длинным козырьком и поднятым воротником шинели.

– Мой, – дохнул в щеку Жоре старшина, и все стали расползаться по сторонам, приближаясь к укреплению.

Когда часовой двинулся на очередной круг и, что-то насвистывая, исчез за дотом, Дим вскочил, по-кошачьи метнулся вперед и прижался спиной к шершавому бетону. Через несколько минут свист приблизился, а потом раздался хрип и бульканье немецкого горла. В это время Петька с Жорой уже были позади дота, в примыкающем к нему окопе и заняли позицию по сторонам бронированной двери.

– Ждем, – прошипел Дим, те согласно кивнули.

Минут через пятнадцать дверь ржаво заскрипела, и в пятне яркого света на пороге возник сонный человек в накинутой на плечи шинели с серебристыми погонами. Секунду он постоял, привыкая к мраку, а потом шагнул вперед и, зевая, прикрыл дверь.

– Бац! – Опустился кулак Жоры на его загривок, и офицер, хрюкнув, рухнул в объятия Петра, который вбил ему в рот кляп и быстро связал руки.

– Ходу, – покосился на дверь Дим, после чего они с Жорой втащили немца наверх, а Петька прошептал «Я щас» и, сняв с пояса противотанковую гранату, полез на крышу дота.

Когда Вонлярский с Дорофеевым, волоча пленного, углубились в проход метров на тридцать, сзади приглушенно ухнул взрыв, а чуть позже раздалось знакомое сопение.

– Кранты гадам, – возникнув из мглы, хищно оскалился Морозов, и они двинулись быстрее.

Тучи в небе разошлись, на землю пал туман, дело близилось к рассвету.

– Ну вот, умеете, когда хотите, – значительно изрек комроты, стоя перед трясущимся офицером и раскачиваясь с пятки на носок. – Целого гауптмана притащили.

– Фриц сам полз, – растянул в улыбке губы Петька. – Я его того, финкой в жопу подкалывал.

Ценного «языка» тут же доставили к комбригу, а оттуда, ввиду значимости полученной информации, в штаб армии, за что всех участников поиска наградили орденами «Красной Звезды», которые те пришпилили к парадным форменкам.

Впрочем, на фронте моряки их не носили. Как правило, это были солдатские, с расстегнутыми воротами гимнастерки, а под ними синел непременный атрибут – тельняшка.

Говорят, количество неизменно переходит в качество, что правда. Вскоре члены неразлучной тройки стали асами своего дела, и группе стали давать еще более ответственные задания. Глубинную разведку и диверсии.

Однажды, устроив засаду на дороге, они захватили штабной автомобиль с четырьмя румынскими офицерами, потом рванули немецкий склад с боеприпасами, были и другие, не менее интересные мероприятия.

Как известно, слава порой кружит голову. Так случилось и с группой Вонлярского.

В одном из поисков, безрезультатно полазав трое суток по фашистским тылам, злые и оголодавшие разведчики, возвращались в бригаду не солоно хлебавши. Непруха[29] пошла с самого начала.

Первой ночью они нарвались на вражеский «секрет»[30] и едва унесли ноги, а под утро второй вляпались в болото, где на виду у немцев просидели весь день в камышах под кваканье лягушек и комариный зуд, кляня все на свете.

Теперь, выйдя на соседнем участке к своим, разведчики гуськом топали по дороге и угрюмо молчали. Мимо изредка проезжали грузовики, высоко в небе в беззвучных облачках разрывов плыла немецкая «рама»[31].