О смелом всаднике (Гайдар) - Борис Александрович Емельянов
Лодка долго кружилась по реке. Путешественники съели бублики и ветчину и выпили вишневую воду.
Когда им снова захотелось есть и пить, лодка неожиданно сильно ткнулась носом в песок. Тимур обрадовался — стало быть, приехали: либо домой, либо к далекому морю.
Но Гайдар молча вышел из лодки на берег. Он огляделся, покачал головой и сказал сурово:
— Пошли! Начинается самый главный поход. Раз! Два! Левой!
Шли они долго. С тропинки свернули направо, а потом налево. Сразу три лягушки — две зеленые и одна коричневая — соскочили с большой моховой кочки. Черный уж с золотой короной на затылке прополз в траве. Собрался было Тимур испугаться и заплакать, но… «раз, два, левой — идет ход-поход, кто же плачет в походе?» А Гайдар еще раз свернул налево и еще раз направо. Вот как будто увидел Тимур знакомый гриб-мухомор среди тонких листьев папоротника, но опять разделилась и свернула тропинка в сторону. Мало ли мухоморов растет в темном и страшном лесу! Кончился осинник, замелькали вокруг красные и черные ягоды. Остановился Гайдар. Остановился Тимур.
— Папка, — сказал он дрожащим голосом. — Мы, кажется, совсем заблудились.
Бывает так в пути. Внезапно блеснут с дороги волчьи глаза. Остановится, захрапит и попятится конь. Вздрогнет всадник. Холодом пройдет с затылка по коже «волчья оторопь» — лесной страх. А потом окажется, что поблизости не было волков и в помине. Искры от пастушьего костра отлетели по ветру к дороге и на ней погасли.
— Бодрись, Тимурище, держи голову выше! — сказал Гайдар громко и весело.
— А я не могу выше, — ответил Тимур печально.
Ну конечно, трудно и страшно идти по лесу человеку, если гриб мухомор ему достает до пояса, а чахлый ягодный куст закрывает все небо. Родной дом пропадает неизвестно куда, старый пень на тропинке неодолимо становится поперек дороги, и корни деревьев вылезают из земли. Сверху, в густой листве, как змеи-горынычи, блещут волчьи глаза черных ягод. Как тут помочь товарищу?
И Гайдар придумал. Давно придумал, как помочь. Он осторожно взял сына за плечи и медленно стал приподнимать его вверх.
Красный гриб мухомор закачался далеко внизу и стал совсем маленьким и нестрашным.
За кустом волчьих ягод, немного пониже синего неба, показалась вдруг деревенская горка с часовенкой.
Мягкие широкие листья орешника прикрыли волчьи глаза, и уже поправил на голове черкесскую папаху и потянулся Тимур рукой за зеленым орехом-тройчаткой.
А Гайдар поднимал сына все выше и выше.
На глазах у всего удивленного лесного царства вырастал над грибами, над ягодниками, над лягушками, над орешниками новый, большой человек.
Стала видна за горбатым оврагом заросшая ромашками полянка, повисла в просвете между деревьями волейбольная сетка, и синий дом, рубленный из крепкого корабельного леса, вдруг выглянул из-за косогора своей зеленой крышей.
— Бом-бом! — закричал Тимур и заболтал ногами от радости. — Бом-бом! Вот и дом!
Но в это время зеленый орех-тройчатка стал уплывать вбок и вверх, и через минуту Тимур снова стоял внизу, на темной тропинке, рядом со старым, поганым грибом.
Можно бы и опять испугаться человеку, но страх не приходил.
Тимур даже сам удивился, почему ему совсем не страшно.
— Папка, — сказал он. — Давай продираться к дому. Мама нас ждет, и соседский Петька ждет меня тоже.
— Давай, — сказал Гайдар. — Давай продираться прямо через кусты и чащобы. Если человек знает и помнит, что есть у него на земле родной дом, нигде он не потеряется и нечего ему бояться. Есть у нас с тобой дом, друзья-товарищи. Ну а если совсем станет нам худо, прибежит на выручку соседский Петька.
И они пошли прямо через кусты и овраги.
Дом оказался рядом.
★
Флаг
Никто не знал, зачем вдруг Гайдар попросил домашнюю работницу своих соседей Ульяшу купить ему в магазине два метра синего сатина и полметра красного, очень красного шелка, такого, чтоб на ветру горел и на дожде не гас.
Когда материю принесли, Гайдар взял на кухне Ульяшины острые ножницы, сказал: «Спасибо за одолжение», ушел в комнату и запер за собой дверь.
Ульяша подумала, что Гайдар собирается шить себе какие-нибудь форменные трусики с оторочкой. Был однажды случай, когда Аркадий Петрович сшил себе сам три рубашки.
На другой день Гайдар уехал в Клин. Там, в маленькой летней пристроечке к дому, он устроил свой рабочий кабинет. В этом кабинете, как Гайдар говорил, была деловая рабочая обстановка — стол, стул и железная кровать, покрытая жестким солдатским одеялом. Над кроватью Гайдар повесил малокалиберную винтовку и бинокль, на столе разложил рукописи новой, не известной никому книги и сел работать.
Белый домишко глядел весело. Серый кот Пентюх сидел у порога, мурлыкал и мыл морду лапой — «намывал гостей».
Черный скворец прыгал на жердочке у скворечни, пел песни, а бывало, и мяукал по-кошачьи — дразнил кота…
Вот над этой скворечней на длинном шесте поднял Гайдар диковинный синий вымпел с красной огненной звездой в левом углу полотнища, и флаг медленно развернулся на тихом ветру. Ни в каких геральдических книгах гербов и знамен никогда такого флага не было, и никому на земле еще не был известен синий краснозвездный вымпел.
Рано утром милиционер Иван Егорович постучал в ворота, вызвал Гайдара для частного разговора и настойчиво посоветовал убрать со скворечни и с глаз долой флаг неустановленного образца.
И на другой день он пришел и постучался в ворота, и на третий…
— Сними, Аркадий Петрович, эту самую хоругвю, нехорошо!
Но Гайдар никак не соглашался убрать флаг, ходил по двору и пел «Варяга»: «Все вымпелы вьются, и цепи гремят, наверх якоря поднимая»…
Многократно и терпеливо он объяснял Ивану Егоровичу, что флаг принадлежит вовсе не ему, Гайдару, а только передан сюда на хранение генеральным консулом одной дружественной и сочувствующей коммунизму республики, и если, мол, флаг убрать, то республика обидится, и как бы чего не вышло по дипломатической линии. Иван Егорович в существовании такой республики сомневался, но до конца в своих сомнениях уверен не был.
— Видишь звезду? — спрашивал Гайдар.
— Вижу, — нерешительно отвечал Иван Егорович.
— Наша звезда?
— Звезда наша, — отвечал Иван Егорович. — А вот почему поле вокруг синее? Наши флаги — все красные.
— Чудак! — говорил Гайдар. — «Почему да почему?» Потому что на синем поле красную звезду виднее.
Так они спорили месяца два или три, и флаг все висел над двором в вышине, а тут вскоре стала печататься в газетах повесть про Тимура, и тимуровский синий вымпел, реющий над гайдаровским домом,