Елена Жупикова - Е. П. Дурново (Эфрон). История и мифы
Отклонения от нормы в нервной системе у Лизы проявлялись и в детстве, и во время пребывания ее в Петропавловской крепости в 1880 г.; унаследовал эту болезнь и внук Елизаветы Никаноровны, Сергей Эфрон, о чем свидетельствует его следственное дело в архиве ФСБ, которое изучила и проанализировала И. В. Кудрова.
Глава 2
Годы учебы. Начало революционной деятельности
Начальное образование Лиза получила дома. «…Из воспоминаний А. Я. Трупчинской узнаем, что вначале «Лиля, притаившись, чтобы не мешать, слушает «урок репетитора-студента», который тот дает ее двоюродному брату Сереже, жившему в семье дяди. Занятия проходили в комнате Сергея в мансарде дома. «Ее никто не заставляет, но она тщательно выполняет задания, быстро решает задачи, хорошо усваивает физику. «Ты настоящий чернозем», – говорит ей учитель. Лиля с упоением читает принесенную учителем книгу с названием «Космос», пряча ее от домашних. Она знакомится с астрономией, физикой, биологией, находит новые объяснения зарождения жизни. А в законе божьем – все иначе. Мир сотворен богом «в 6 дней». А в книге: «Первое живое существо – клетка»[52].
Анна Яковлевна рассказывала, как Лиля проводила первые опыты: узнав из книги, что инфузории возникают в нечистой воде, она наливает воду в бутылку, «молится над ней, прося бога не касаться ее, а потом прячет в темный угол шкафа». Через много дней она увидела, что там «движутся какие-то инфузории, зародилась сама, без участия бога, жизнь. Вера в религиозные предания ослабевает, усиливается интерес к знаниям».
С 10 лет, когда умерла ее бабушка, к ней приглашали гувернанток-француженок. Особенно долго в доме жила старушка Лебуржуа со своей внучкой-сиротой Надей, по прозванию «Тямтяша», с ней Лиля дружила всю жизнь.
Французским языком Лиза владела в совершенстве, позднее училась английскому и немецкому. К ней ходили учителя танцев, музыки, рисования. Когда ей исполнилось 12 лет, учитель рисования сказал, что ему больше нечему учить ее – таких она достигла успехов. По словам И. Жук-Жуковского, родители приглашали Лизе таких выдающихся профессоров, как Н. И. Стороженко и А. А. Шахов (последний жил по соседству с Дурново).
Е. П. Дурново, Москва, 1870-е гг.
«Ее интересы, запросы, рост – родители не заметили», – пишет А. Я. Трупчинская. Они больше заботились о том, чтобы «сделать ей блестящую партию». Каждый вечер горничная растирала руки барышни кольдкремом и натягивала на них длинные, до плеч, лайковые перчатки, чтобы кожа была нежной и мягкой. Талию затягивали в корсет, в котором надо было спать. Когда просьбы избавить ее от этих мук не подействовали,
Лиза обливает руки карболкой и ломает кости корсета – протестует против заботы близких. Надо сказать, что и без них «блестящую партию» Лизе было сделать совсем нетрудно: у нее стройная фигура, правильные черты лица, чудесные косы, положение отца в обществе, богатое приданое. Но «ей очень хотелось учиться дальше», – говорит А. Я.
7 октября 1869 г., при 2-й мужской московской гимназии открылись женские курсы. Преподавание в них велось по программе мужских гимназий, так что высшего образования курсистки не получали, хотя позднее в программу были включены элементы университетского образования. С 1870 г. курсы работали в здании 3-й мужской гимназии на Большой Лубянке, поэтому их стали называть Лубянскими. Они были одногодичными, вечерними, лекции на них читали и преподаватели университета, в том числе В. О. Ключевский.
Лизе удалось уговорить мать помочь ей поступить на курсы. Та сказала Петру Аполлоновичу, что Лиза интересуется «туманными картинами», то есть картинами, которые показывали через проекционный, или «волшебный фонарь». Отец разрешил дочери ездить на них, только непременно в сопровождении матери.
Лиля с упоением рассказывала «Тямтяше», как она «с затаенным дыханием» слушала проф. Умова, который преподавал физику, как она любит математику, ей же высказывала свою горечь: отец не знает, что она посещает Лубянские курсы, а «мать не понимает, что мне надо много заниматься».
На упреки П. А. в том, что жена плохо ухаживает за Лилей (бледна, худа), Елизавета Никаноровна однажды проговорилась: «Она бледнеет от чрезмерных занятий по ночам». Разгневанный отец, войдя в комнату Лизы, на глазах у дочери побросал все ее тетради с лекциями в камин. Потрясенная, Лиля потеряла сознание. Обморок длился около трех дней. Врачи определили: летаргический сон. Убитый горем отец после выздоровления Лизы обещал разрешить учиться, когда ей исполнится 18 лет.
Лилины занятия на курсах прерваны, но она продолжала заниматься дома. Сумела подготовиться к экзаменам на звание домашней учительницы, сдала она их в Харькове, куда ей еле удалось вырваться.
Большой Знаменский пер. 2/16), 1-я Мужская гимназия, где открылись МВЖК В. И. Герье 1(13) ноября 1872 г.
Двери в высший свет ей были открыты после первого бала, проходившего в рождественские дни в доме генерал-губернатора В. А. Долгорукова на Тверской. Елизавета Петровна рассказала о нем своим детям. «Я была в белом тюлевом платье, отделанном бахромой из живых ландышей. На шее у меня было колье из слоновой кости, изображавшее те же ландыши, так же, как и изумрудный веер, тоже из слоновой кости, который я держала в руке, был в виде пучка ландышей». Ей запомнилось все: ярко освещенный дом, на каждой ступеньке лестницы – по 2 лакея в чулках, башмаках и форменных фраках, зал с хорами, украшенный тропическими растениями. Посредине – круглый диван, покрытый желтым шелковым штофом.
От бала Лиля была в отчаянии. Она стыдилась своих оголенных плеч, ей казалось, что окружающие ее мысленно раздевают. Когда она пожаловалась на пошлость «атмосферы» знакомому студенту, графу Т., тот с ней не согласился и пустил слух среди присутствующих в зале, что Лиля уходит в монастырь. Отец тоже не разделял чувств дочери. В карете домой она разрыдалась. А. Я. пишет, что «позднее она скрывала за личиной светской любезности отрицательное отношение ко всей пустоте и мишурности окружающего ее общества. Светская молодежь ухаживала за ней – она была холодна»[53].
Первым высшим учебным заведением для женщин в России были Московские высшие женские курсы (МВЖК). Заслуга в их открытии принадлежит профессору Московского университета, либеральному историку Владимиру Ивановичу Герье (1837–1919), который поддержал ходатайство женщин о создании в России такого учебного заведения для них. В феврале 1872 г. В. И. Герье обратился к попечителю Московского учебного округа с докладной запиской о целесообразности их открытия, к которой приложил «Положение» о курсах. Цель их – подготовка женщин к педагогической деятельности. 6 мая 1872 г. министр народного просвещения граф Д. А. Толстой разрешил открытие курсов, наложив на «Положение» резолюцию «Утверждаю в виде опыта на 4 года».
1 ноября 1872 г. в большом зале первой мужской гимназии на Волхонке (сейчас это дом № 2/16 по Большому Знаменскому пер.) произошло торжественное открытие. Речи произносили ректор Московского университета С. М. Соловьев, В. И. Герье, Л. М. Иванов-Платонов[54].
Следующий учебный год курсы начали в другом здании, в особняке купца М. В. Степанова, купившего его у сыновей богача и меломана В. А. Всеволжского. Одному из его сыновей, Никите, основателю литературно-политического общества «Зеленая лампа», А. С. Пушкин посвятил стихотворение «Прости, счастливый сын пиров…» (сейчас дом № 7 по Пречистенке). Дом долго пустовал якобы из-за поселившейся там «нечистой силы». В 1873 г. в нем открыли постоянный музей из экспонатов политехнической выставки. Сюда же перешли и курсы. «Поселили курсисток выживать «нечистую силу», – смеялись москвичи[55].
Лиза была одной из самых первых 59 курсисток МВЖК и, вероятно, присутствовала на их открытии. Отец разрешил ей учиться на них с условием, что мать ежедневно будет сопровождать ее на занятия. Хотя курсы находились почти рядом с домом Дурново, ее, как свидетельствует А. Я. Трупчинская, ежедневно отвозили «в карете или коляске с ливрейным лакеем на козлах». Об этом можно прочитать и у Жук-Жуковского.
О Лизе-курсистке удалось обнаружить лишь отрывочные сведения в архивном фонде В. И. Герье. В отчетах директора МВЖК Е. П. Дурново 3 года числится в списках вольных слушательниц, а в 1875/76 учебном году – в списках слушательниц.
Зал в 1-й Мужской гимназии (Большой Знаменский пер. 2/16), где открылись МВШК В. И. Герье 1(13) ноября 1872 г.
Вместе с еще одной Дурново, которая два раза названа Елизаветой Никаноровной и один раз Елизаветой Николаевной (она, как и Лиза, училась на курсах 4 года), в 1873 г. заплатили за полгода обучения по 25 руб. Так и хочется предположить неправдоподобное: уж не с матери ли Лизы, вероятно, сидевшей и на лекциях, взяли деньги?! Сохранилась запись о том, что в 1874 г. Лиза вместе с Рещиковой получила пятерку на экзамене по литературе[56].
