Льюис Кори - Морганы. Династия крупнейших олигархов

Нравоучения комитета по расследованию Симон Стивенс пропустил мимо ушей{3}. Когда Морган отказался от этого дела, Стивене настоял на своем требовании, и оно было удовлетворено в 1866 году чисто техническим решением претензионного суда. Голосованием четыре против одного суд решил, что доказательств мошенничества нет, и принял заявление Стивенса о том, что он был легитимным владельцем карабинов во время их продажи Фримонту, несмотря на то что тогда они все еще являлись собственностью правительства и хранились в правительственном арсенале. Суд заявил: «Генерал Фримонт был просто обязан купить эти карабины. Разве он мог оставить свою армию без оружия и таким образом не оказать сопротивления восставшим? А поскольку Фримонт все же купил эти карабины, правительство должно выполнить свои обязательства и произвести выплату».

Это решение обеспечило выплаты по всем «безнадежным» требованиям, выдвигавшимся к правительству целой сворой нечистых на руку подрядчиков. Более того, такое решение соответствовало духу циничной коррупции, процветавшей в национальном правительстве после Гражданской войны, беспринципной, извращенной и отвратительной.

Глава 7. Спекуляция золотом

– А мораль состоит в том, – сказала Герцогиня, – чем больше здесь моего, тем меньше твоего.

Во время Гражданской войны Дж. Пирпонт Морган был еще начинающим финансистом. К тому времени он успел проявить лишь скромный талант денежного дельца. В 1864 году он объявил налоговым органам, что его доход составлял всего лишь пятьдесят три тысячи двести восемьдесят шесть долларов (по сравнению с доходом Уильяма Б. Астора в один миллион триста тысяч долларов и Корнелиуса Вандербилта в пятьсот семьдесят шесть тысяч), что уже было неплохо, но и не блестяще для двадцатисемилетнего молодого человека после четырех лет работы в бизнесе.

Начинающего финансиста интересовала спекуляция, но в последующие годы этот интерес ослаб. Будучи еще молодым, в Лондоне он слышал рассуждения о том, что кофе «подходящий товар для спекуляции». Тогда Морган приобрел судовой груз, кофе, и сказал одному из партнеров Пибоди.

Морган. Я купил целый пароход кофе – это хорошая спекуляция.

Партнер. Глупо покупать так много кофе. Где ты возьмешь на это деньги?

Морган (сердито взглянув, молча уходит и возвращается с чеком на нужную сумму, подписанным Джуниусом Морганом, и резко говорит). Вот они!

Эта история демонстрирует высокомерие Моргана и его склонность к спекуляции. Во время Гражданской войны он активно занимался спекулятивными сделками. В то время спекуляция была всеобщей и яростной, хотя и осуждалась прессой и церковью за ее аморальность и нелояльность Союзу. Но стремление обогатиться на нуждах страны, экономический дисбаланс и колебания уровня цен всегда подстегивают спекуляцию. Практически все приобретает спекулятивный характер, включая саму жизнь. По словам одного обозревателя того времени, «такая безудержная спекуляция с военными заказами, нефтяными скважинами, ценными бумагами и золотом естественно приводит к крайней расточительности, по принципу «легко пришло, легко ушло», и сопровождается кичливой демонстрацией бриллиантов, экипажей, шикарных особняков и пышных одеяний».

Золото было излюбленным объектом спекуляций из-за резкого колебания цен на него. По объективным обстоятельствам рост цен на золото был неизбежен, бумажные деньги лишь подстегивали этот рост, увеличивалась потребность в золоте для международной торговли, для оплаты таможенных сборов и процентов по облигациям правительства (которые обеспечивались золотом). Вместе с тем ценой на золото также манипулировали и намеренно ее завышали. Число спекулятивных сделок превышало количество законных деловых закупок, коммерсанты и иностранные банкиры скупали его больше, чем того требовали фактические нужды, а народ спекулировал как золотом, так и ценными бумагами. Беспринципные спекулянты подкупали сотрудников Военного ведомства и самой резиденции президента, чтобы заблаговременно получить информацию о военных событиях, и часто запускали или раздували различные слухи в своих спекулятивных целях. Цена на золото чутко реагировала на развитие военных событий, так как продолжение войны означало дальнейшие выпуски бумажных денег, увеличение потребности в золоте и соответственно рост цен. Поэтому победа конфедератов означала бы повышение цены на золото, а победа Союза – ее снижение. Борьба за золото между «быками» и «медведями» была тесно связана с кровавыми событиями на фронте. Вполне очевидно, что рост цены на золото, изначально определявшийся объективными экономическими причинами, усиливался еще больше из-за беспринципных манипуляций людей, готовых заработать деньги, невзирая на последствия своих действий для Союза, людей, которых Джей Кук называл «злыми гениями». Спекуляция золотом отнюдь не приветствовалась биржей Нью-Йорка. Поэтому известные спекулянты встречались в «угольной яме» – мерзком и темном подвале. Несмотря на это, их бизнес процветал, и вскоре вновь созданная организация переехала в более удобное помещение, где «быки» вздували цену на золото, распевая при этом песни о южных штатах США, которые назывались «Дикси».

Цену на золото определяло положение на фронте, и если Союз терпел поражение, цена на золото поднималась, и «быки» пели:

Жаль, что я не в Дикси.Ура! Ура!Я обоснуюсь в Дикси,Чтоб жить и умереть за Дикси!

Если же побеждал Союз, цена на золото снижалась, и «медведи» пели:

Звезды скорбно смотрят вниз,Звезды скорбно смотрят вниз,Звезды скорбно смотрят вниз,На тело старого Джона Брауна.

Только в данном случае звезды смотрели вниз на прибыли, полученные спекулянтами. «Медведи» могли петь даже такие слова: «Мы повесим Джеффа Дэвиса на старой яблоне!»

Спекулянты казались даже более мстительными, чем солдаты на фронте. Эти патриотичные солдаты от спекуляции исполняли и те песни, в которых бойцы на фронте отводили свою душу.

Большинство дилеров, занимавшихся валютными операциями, яростно спекулировали золотом, зарабатывая на колебаниях его цены огромные барыши. Благодаря своим отделениям в других странах Морган имел прекрасную возможность воспользоваться такой ситуацией. От одной такой спекулятивной сделки, повышавшей цену на золото, Морган и его сообщник получили прибыль в сто шестьдесят тысяч долларов, что в те дни считалось большим бизнесом. В своем отношении к золоту Морган тоже был «быком», но нам достоверно неизвестно, где, собирая свою прибыль, он пел: «Ура! Ура! Я хочу жить и умереть за Дикси!»

Но возможно, этого никогда и не было, если принять во внимание свойственную ему сдержанность…

Сообщником Моргана в этой конкретной спекулятивной сделке был человек его возраста, Эдвард Б. Кетчум, беспринципный спекулянт и младший партнер «Кетчум, сын и К°». Отец Эдварда, Моррис Кетчум, являлся партнером Джуниуса Моргана в банковском бизнесе и был вместе с Дж. Пирпонтом Морганом в скандальной продаже карабинов правительству. Кетчум участвовал во всевозможных теневых спекулятивных сделках{4} и входил в число наиболее активных спекулянтов золотом. Их «бычьи» проделки с золотом расценивались как помеха монетарной политике правительства. Хотя Моррис Кетчум был финансовым представителем министра Чейза в Нью-Йорке, его операции не всегда отвечали правительственным интересам.

Эдвард Кетчум предложил Моргану спекулятивную сделку, хитроумно рассчитанную на капитализацию последних военных событий и использование потребности импортеров в золоте.

В начале 1863 года золото продавалось по сто шестьдесят три доллара за унцию. Серия побед Союза вызвала значительное снижение цены. После победы при Геттисберге цена упала на пять пунктов за один день, а после захвата Виксберга – еще на пять пунктов. Эти события и неминуемость захвата Чарлстона снизили цену на золото до ста двадцати пяти долларов, и в сентябре цена на него колебалась от ста двадцати шести до ста двадцати девяти. Импортеры и другие покупатели иностранной валюты ожидали дальнейшего снижения цены на золото (и даже окончание войны) и приостановили покупку, заморозив подлежавшие оплате счета. Но затем наступавшие войска Союза попали в кровавую бойню. Чарлстон взять не удалось, и яростные бои свелись к войне на истощение. Несмотря на неминуемую победу Союза, конца войны явно не было видно, и цена на золото начала медленно подниматься. Потребность в золоте импортеров, которые отложили покупку иностранной валюты, обострялась из-за активного импорта и сравнительно скромного экспорта. Вместе с тем, искусственно создав нехватку золота, цену на него можно было поднять, и покупателям, которые не могли обойтись без золота, останется только сдаться на милость спекулянтов.