Джордж Кеннан - Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана

Фактически людские потери Советского Союза в войне 1941–1945 годов нивелированы приобретением новых территорий и дальнейшим расширением советского влияния. В итоге в настоящее время мы имели дело с советским населением, численность которого грубо соответствовала прежней, будто бы и не было никакой войны в Восточной Европе.

В результате присоединения ряда территорий к России соотношение численности населения в ней и остальной Европе (исключая британские острова) изменилось. В Европе насчитывалось 300 миллионов человек, и это в основном высокообразованные и энергичные люди, имевшие опыт взаимоотношений с иностранным правлением в различных его формах и знавшие, как с ним бороться. Население в 300 миллионов человек – цифра вполне впечатляющая, поэтому рано было говорить о «конце» Европы и опасаться распространения советского влияния на весь континент. Но и 200 миллионов человек, объединенных сильным и целеустремленным руководством Москвы и проживавших в одной из крупнейших индустриальных держав мира, представляли собой внушительную силу, недооценивать которую было бы глупо.

Война, навязанная СССР фашистской Германией, значительно ослабила советскую экономику. Около 25 процентов крупных населенных пунктов страны были разрушены. Имевшиеся трудовые резервы сократились не менее чем на 3 миллиона человек. Национальный доход, по самым объективным оценкам, снизился к концу войны на 25–30 процентов по сравнению с 1940 годом. К тому же в национальном доходе произошли значительные структурные изменения. Поступления от сельского хозяйства сократились на 35–40 процентов, но все же они значительно больше, чем от промышленности и других форм экономики. Упадок в промышленности за счет эвакуации предприятий и оборудования на Восток, а также ускоренного строительства новых заводов относительно меньше. Вместе с тем роль индустрии значительно возросла.

Что же касается форм экономики, то они остались теми же, что и семь лет тому назад. За небольшими исключениями результаты труда остаются низкими. Правительство по собственному усмотрению расходует национальный доход на инвестиции в различные сферы потребления, военную промышленность и другое. Суммы, расходуемые на поддержание физического и нервного состояния людей, строго ограничены. Заводское оборудование в значительной степени устарело.

В целом же национальная экономика находилась в руках государства. Свободное предпринимательство и законы рынка отсутствовали. Будущее экономики всецело зависело от планов и мнения людей, формулировавших экономическую политику страны.

На все вопросы о будущем экономики, темпах реконструкции, необходимости иностранной помощи и тому подобном ответ заключался в одном: все завязано на реализацию планов, все реально связано с политикой Кремля.

При скором окончании войны кремлевские лидеры могли иметь в своем распоряжении более 20 миллиардов долларов в качестве годового дохода. (Цифра эта вообще-то произвольная, так как зависела от валютного курса, но вполне подходила для сравнения.) По нашим расчетам, до 10 миллиардов должно быть израсходовано на потребление для сохранения жизнеспособности населения. (Это отбросит страну по размерам потребления на уровень 1934 года при значительно большей численности населения и необходимости различных дополнительных расходов.) С оставшимися же деньгами они могли поступать как хотели. Средства могли пойти на потребление (скажем, на повышение жизненного уровня), на увеличение основного капитала (реконструкция заводов, новое промышленное строительство, выпуск сельскохозяйственной техники и тому подобное) или же на военные нужны. Если руководство страны пустило бы все оставшиеся средства на повышение жизненного уровня народа, то вскоре можно было бы достичь уровня 1940 года и даже без посторонней помощи (на это, правда, ушло бы от года до двух лет). Если средства пошли бы на увеличение основного капитала, то примерно за это же время можно было бы в значительной степени восстановить разрушенное войной хозяйство. Но если приняли бы решение истратить эти деньги на военные нужды, то советское руководство содержало бы свои вооруженные силы, сохранив численность военного времени и значительно обновив их вооружение и технику. Скорее же всего, ни одно из этих экстремальных решений не приняли и средства поделили между основными направлениями – в наиболее целесообразной пропорции.

Конечно, определение степени альтруизма или эгоизма других – бесполезное занятие. Гиббон, например, учил, что «рациональное желание абсолютного монарха должно быть направлено на счастье его народа».

Если бы мы знали замыслы Сталина и его советников, то у нас было бы достаточно постулатов для определения, каким же будет его решение: забота об улучшении экономики или же усиление мощи и престижа советского государства на международной арене. А отсюда мы могли бы сделать вывод о возврате Кремля к программе военной индустриализации, осуществлявшейся с 1930-го по 1941 год. Вооруженные силы России должна стать самыми крупными в море, продолжится реконструкция, также строительство новых военных объектов, что, конечно, не пройдет незамеченным. Следовало ожидать, что в течение трех-четырех лет, даже без внешних кредитов, промышленный потенциал страны мог восстановиться до довоенного уровня. Повышение жизненного уровня населения заняло гораздо больше времени, пока были достигнуты показатели 1940 года, которые наши либеральные комментаторы склонны считать чуть ли не за благо. В течение двух десятилетий, с 1920-го по 1940 год, личная безопасность и комфорт целого поколения были принесены в жертву советской программе. С началом Великой Отечественной войны та же участь постигла и второе поколение, и стоило ли сомневаться, что процесс этот довели до завершения.

Средний русский человек зрелого возраста мог ныне испытывать моральное удовлетворение, видя успехи правительства в достижении небывалой мощи на огромной территории Азии и Европы. Но вряд ли он прочувствовал комфорт и удобства в жилищных условиях, одежде и других предметах цивилизованной жизни, которые имели жители западных стран. Такое самоотречение – плата за лучшее будущее его детей или за рост военного могущества России. Он надеялся – и мы вместе с ним, – что выбран будет не второй путь.

В оценке экономической жизни России оставались еще такие вопросы, как международная торговля, потребность в иностранных кредитах и в целом зависимость от западного мира. Ответить на них довольно просто, если только человек способен мыслить.

Несмотря на различные тогда прогнозы иностранных авторов, с полной уверенностью говорили, что Советский Союз после окончания войны зависеть от внешнего мира не будет, так как в состоянии решить такие проблемы, как реконструкция страны, национальная оборона и повышение жизненного стандарта населения, за счет своих собственных ресурсов. Правда, пройдут долгие годы, прежде чем эти цели будут достигнуты.