Джордж Кеннан - Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в СССР Джорджа Кеннана

Приложение 1

РОССИЯ СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ

(сентябрь 1944 года)

Характерно, что особенности российской реальности воспринимаются совершенно по-разному, когда пишешь о России после долгого пребывания в ней в отличие от долгого отсутствия. Но и то и другое представляют свою ценность, как и определенный риск. Оправданием для предпринимаемой мной попытки может служить то обстоятельство, что я могу по крайней мере судить о тех изменениях, которые произошли во взаимоотношениях между: общественным мнением и официальной политикой, мотивацией и действиями, причиной и следствием, которые составляют тщательно охраняемую государственную тайну. Острота восприятий изменений в обществе часто притупляется для того, кто постоянно находится в Москве, живя в этом обществе. Он, как говорится, движется вместе с потоком по его течению, видя все вокруг себя тоже в движении, и, как мореплаватель, находящийся в открытом море, не ощущает подводных течений. Поэтому для того, кто возвращается на то же место, чтобы определить скорость и направление течения, порой гораздо проще зафиксировать тонкости тенденций. По этой причине иностранные обозреватели и не должны находиться в России более одного года, покидая ее для обретения перспективы.

Жизнь в Советском Союзе в августе 1937 года не была беспечной и веселой. В материальном отношении условия, правда, были вполне сносными – гораздо лучше конца 1920-х годов. Однако чистки, начавшиеся в 1935 году, приближались к своему пику, поэтому и атмосфера в стране была тяжелой и безрадостной. Человеческие ценности резко менялись. Старых коммунистов практически не осталось. Уцелели только Молотов, Ворошилов, Калинин да еще горстка представителей старой гвардии, воспринимаемые чуть ли не как призраки в окружении новых молодых лиц. О своих павших товарищах, вместе с которыми они «делали» революцию, взяв на себя ответственность за судьбу будущих поколений, они вспоминали, глядя на их монументы.

Вместе со старыми коммунистами исчезли и 75 процентов представителей правящего класса страны, примерно столько же представителей интеллигенции и около половины офицерского корпуса Красной армии.

Взявшись за перо, я поставил перед собой вопрос, представляет ли по-прежнему коммунистическая партия по своему рангу и лидерству, в которой когда-то существовал определенный тип демократии, руководящую силу в политической жизни страны? Или же в ней взял верх принцип неограниченной автократии – принцип, укоренившийся в российском сознании за сотни лет традиций царизма и восстановленный в самом широком смысле этого слова.

Чистки свидетельствовали о том, что этот принцип стал в партии решающим. Ведь Сталин практически уселся на троне, на котором когда-то восседали Иван Грозный и Петр Великий, реально превратившись в «батюшку-царя».

Те, кто стремился к такому виду лидерства, могли радоваться. Но стоимость была неизмеримо высокой. Применяемые методы носили деградирующий характер. Даже толстокожие чувствовали себя несколько пристыженными. Жизнь должна была начинаться с новыми и не испытанными еще людьми, смело смотревшими в будущее. Государственный корабль освободился от коммунистических догм. Только капитан определял его курс, правда, никто не знал, куда он вел.

Ныне, по прошествии семи лет, русский народ вновь стоял перед большим испытанием. В течение трех с четвертью лет ему пришлось пережить самое крупное в своей истории вторжение иностранных войск, почти половина наиболее развитой в промышленном отношении территории страны оказалась под катком войны. Население понесло огромные потери, человеческая жизнь ничего не стоила, проводившиеся до того чистки казались пустяком. К этому добавились громадный материальный ущерб и упадок национальной экономики.

Чем же отличалась война от чисток в психологическом плане? Она не затронула национальной совести, а национальное самосознание даже укрепилось. В результате ошибок противника, использовав территориальные и погодные особенности своей страны, успехи недавно проведенной индустриализации, помощь западных держав, собственный небывалый героизм и выдержку и проведя ряд выдающихся военных операций, значительно превысивших по своему размаху и результативности все, что знала до того военная история, русскому народу удалось изгнать захватчиков, снова завладеть потерянной территорией.

В жизни молодых, любознательных и весьма впечатлительных людей война стала мерилом, оказавшим огромное влияние на целое поколение, войдя в подсознание нации, получив отражение в легендах, фольклоре и традициях, определив сознание еще не родившихся младенцев. Эффективность всего этого в настоящее время просто абсолютна. Война объединила режим и народ, внеся ясность в некоторые загадки революции и укрепив веру в будущее. В душе каждого русского человека воскресла надежда, что широкий ум и отвага русских людей однажды превзойдут достижения высокомерного и консервативного Запада. Вместе с тем были рассеяны опасения, латентные большинству русских, что все дела, предпринимаемые ими, обречены, мол, на провал, что такое понятие, как «Россия», не подразумевает якобы национального сообщества, обладающего силой и величием, а только неискоренимую бедность, страдания, неспособность к делам и отсталость. Короче говоря, русский народ, доведенный до обнищания (но закаленный бедностью), до уничтожения (но привыкший к лишениям), до звероподобного состояния постоянными жестокостями, объединенный и сплоченный ныне решительным руководством, являвшийся хозяином своей территории и имевший собственную философию, никому ничем не обязанный, жаждавший процветания, власти и славы, смотрел в будущее столь далеко, насколько это позволяло его состояние, с гордостью, уверенностью и новым чувством национальной солидарности.

А каковы же его реальные шансы?

Здесь, пожалуй, нет необходимости говорить о каналах, по которым мы получали сведения о России в период Великой Отечественной войны. Данные о количестве населения, в частности, носили оценочный характер и таковыми пока оставались. Тем не менее опытные эксперты давали цифры, которые мало расходились в своих значениях и поэтому могли рассматриваться как довольно точные. Исходя из них, потери населения Советского Союза во время войны составили порядка 20 миллионов человек. Таким образом, численность его населения с учетом формально приобретенных западных территорий оценивалась в 185 миллионов человек. Чтобы иметь правильное представление о людском потенциале Москвы, следует добавить к этому группы населения, проживавшего в пограничных районах России, на территориях, формально не включенных в ее состав, но находившихся под советским влиянием, – на Балканах, в Польше, Финляндии и других странах. И хотя ученые не могли оперировать подобной концепцией, государственные мужи и дипломаты принимали ее во внимание. Следовательно, с учетом вышесказанного и способности восточных славян к расширенному людскому воспроизводству, в самое ближайшее время численность населения России должна достигнуть 200 миллионов человек.