Карл VII. Жизнь и политика - Филипп Контамин
Все это свидетельствует о бдительности, с которой следили за этим делом, и о непосредственной роли короля, выходящей далеко за рамки протокола.
Карл VII и контроль над делами
По словам Анри Боде, который, по общему признанию, приукрашивал действительность, Карл VII четко контролировал функционирование государственного механизма и был внимателен к сотрудникам, которые обеспечивали его работу. Так, он приказал составить список своих придворных слуг (камердинеров, поваров и виночерпиев) в соответствии с их возрастом и оказываемыми услугами и когда какие-либо должности становились вакантными, они заполнялись в соответствии с порядком данного списка, но если назначенные лица не обладали способностями для новой работы, он заставлял их продавать эти должности подходящим людям, что, по крайней мере, обеспечивало им пенсию. Так, например, должность заведующего соляным складом могла быть продана максимум за 300 или 400 экю. Король принимал все поданные на его имя прошения и ознакомившись с ними распределял их по темам: те, что касались правосудия, поручались на рассмотрение канцлеру; если они касались войны, то направлялись коннетаблю, маршалам, капитанам и военным казначеям; если же касались финансов, то передавались генеральным приемщикам доходов и казначеям Франции[745]. После рассмотрения прошений, этими лицами составлялся отчет, который представлялся королю для принятия окончательного решения. Карл VII контролировал все: "Все письма, предназначенные для отправки кому-либо, он прочитывал слово в слово и подписывал собственноручно никогда не используя никакой печати", в отличие от Людовика XI, доверявшего подпись секретарю, за что его порицал Тома Базен[746]. Когда в Парламенте открывалась вакансия, король выбирал нового советника из трех предложенных ему имен. По крайней мере, раз в год король прочитывал "все финансовые отчеты, поскольку хорошо в этом разбирался". "Он собственноручно утверждал отчеты генеральных приемщиков и казначеев". После консультации с представителями трех сословий он отменил повышенную талью[747]. Генеральным приемщикам было приказано "изучить возможности сословий, с целью равномерного распределения налогов". "Военным казначеям было поручено ежегодно выплачивать солдатам жалование". Пенсии, выплачиваемые великим людям, были умеренными, деньги стабильными, ни золото, ни серебро не разрешалось вывозить за пределы королевства. "Ни один принц или сеньор в королевстве не осмеливался собирать налоги в своих землях без разрешения короля, которое тот давал весьма неохотно и не без разумных оснований и согласия жителей".
Все это, без сомнения, похоже на слишком идиллическую картину. Тем не менее, большое количество документов с подписью короля сохранилось в Национальной библиотеке Франции, провинциальных архивах и в других местах. Твердую и элегантную подпись короля, можно увидеть, в частности, в нижней части финансовых документов. Складывается впечатление, что, по крайней мере во второй половине своего царствования, Карл VII добросовестно и компетентно выполнял свои королевские обязанности.
Эти обязанности становились тем более сложными, поскольку решение не только главных дел, но и множества вопросов, которые мы посчитали бы второстепенными, возлагалось именно на короля, ведь он считался источником милосердия и справедливости. Королевская власть по определению была централизованной, даже если она осуществлялась из разных мест пребывания Карла VII.
Однако из источников неясно, сколько времени король посвящал делам каждый день, постоянно или с перерывами, и сколько дней в году уделялось исполнению государственных обязанностей. Например, выяснилось, что в день недели, на который выпадал праздник Невинно Убиенных Младенцев, аудиенции не проводились. В Напоминании Иоланды Арагонской рекомендуется следующий распорядок дня: подъем в 6 утра, месса в 7 утра, занятие делами королевства до 10 утра, обед, "после обеда негласные развлечения в небольшой компании своих приближенных", ужин в 6 вечера, отход ко сну в 10 вечера[748]. Но этот распорядок дня соответствовал тому, которому по словам Кристины Пизанской следовал Карл V. Как это было на самом деле, сказать невозможно, поскольку политические обстоятельства и характер короля за сорок лет его царствования значительно изменились. В любом случае, было бы неправильно представлять Карла VII королем-бюрократом, каким, как говорили, был австро-венгерский император Франц Иосиф (1830–1916), с образцовой усидчивостью занимавшийся делами за рабочим столом, или использовать по отношению к нему термин "трудолюбивый", как называли Карла Смелого.
Королевские развлечения
Но роль короля не ограничивалась только государственными делами. В идеале в XV веке государь должен был ради славы среди своих подданных и иностранцев сделать придворную жизнь похожей на театральное представление. Здесь неизбежно вспоминаются двор Филиппа Доброго, пышность, окружавшая Аррасский конгресс, пир в честь Клятвы фазана, дворец Риор в Лилле, художники, музыканты, ремесленники и писатели, чьи таланты использовались для прославления этого двора[749]. В несколько меньшей степени, таким же меценатом и покровителем изящных искусств и литературы был и король Рене[750].
Но с двором Карла VII возникает целая проблема в ее культурных аспектах: существовал ли двор вообще, и если да, то каковы были его структура, составляющие, влияние и роль? Учитывая сравнительно скудную документацию, можно предположить, что в первой половине царствования из-за нехватки финансовых средств эта престижная структура, которая одновременно являлась государственным органом власти, была сведена к минимуму. И все же, читая Напоминание, создается впечатление, что уже существовала тенденция или искушение направленные на определенное раздувание расходов двора. Для их обуздания образцом, предложенном в данном тексте, является двор Людовика Святого, потому что в то время "двор и его штат обеспечивали потребности короля, без излишеств и создания новых должностей"[751]. Другим образцом экономии считался король Кастилии и Леона, который держал при своем дворе лишь "немногих людей удостаиваемых ежедневным вниманием". В остальной части трактата говорится, что придворные должны вести скромный образ жизни, не отвлекаться ни на что кроме своих обязанностей или физических упражнений для поддержания формы, придерживаться трезвости и выказывать образцовое благочестие. Таким образом королю навязывалась жесткая экономия.
Не будем забывать, что Карл VII был довольно набожным, что означало не только выслушивание мессы и вечерни, погружение в свой бревиарий или часослов, но и терпеливое выслушивание ряда проповедей, содержание которых, к сожалению, нам неизвестно. Ничто не доказывает, что он был равнодушен к духовной музыке. Мы можем представить, что его ежедневное нахождение в часовне или церкви по месту жительства давало ему возможность передохнуть, поразмышлять о жизни и себе, а также о текущих делах, как малых, так и больших. Однако королевская месса (неизвестно сколько человек на ней присутствовало), вероятно, не имела того статуса, который она приобрела во время Людовика XIV, особенно с того момента, когда в часовне Версальского замка отделанной золотом и мрамором для толпы придворных (мужчин и женщин) были устроены трибуны.
Несомненно, что Карл VII, стремился отмечать все главные религиозные праздники в году. В связи с этим хронисты часто упоминают место, где он праздновал
