Лев Успенский - За языком до Киева

С другой стороны, сынок ваш, вздумай вы обратиться к нему после его неудачи хотя бы так: «Ну, многоуважаемый Валерий Никанорович! Поскольку вами был допущен ряд грубых ошибок в экзаменационной работе по математике, я вынужден отменить свое обещание приобрести для вас велосипед „Орленок“ и отложить исполнение его до более благоприятного времени», вероятно, испугается, но не вашей угрозы, а подозрения, что его родитель лишился ума и «заговаривается». Скажете вы ему как обычно: «Хорош гусь! Проворонил математику? Ну что же: сел в калошу, так и знай — никакого велосипеда, пока не исправишься, и в глаза не увидишь!», он бы, возможно, захныкал, но тону и стилю вашей речи не удивился бы.

Когда мы говорим, мы располагаем, по мнению моего учителя Л. В. Щербы, о котором я уже рассказывал выше, двумя главными стилями речи.

Л. Щерба, рассматривая этот вопрос в своем «Введении к грамматике русского языка», изданном Академией наук СССР, имеет прежде всего в виду различия в произношении в этих стилях говорения.

«Существуют, — пишет он, — различные варианты речи, начиная от абсолютной четкости, например от произношения по слогам, и кончая небрежной скороговоркой. В основном все же можно различить два стиля — полный и разговорный».

В чем же их различие?

«Полный стиль появляется в речи тогда, когда мы говорим, например, в большой аудитории — на собрании, на лекции… в речи диктора по радио, особенно при передаче каких-либо важных сообщений. (Так говорил во время войны тогдашний главный диктор радио — Левитан.)… Темп речи становится… замедленным и произношение… более отчетливым…»

«Разговорный стиль», по Щербе, заключает в себе много тонких вариантов, среди которых все-таки есть некоторый «средний» вариант, свойственный спокойной беседе, не слишком пестро окрашенной выражением разных чувств.

«Так, например, — говорит Щерба, — фраза, звучащая в полном стиле: „Здра(в)ствуйте, Александр Александрович!“ — в разговорном стиле будет звучать: „Здрасьте, Альсан Альсанч“… Крайний же вариант разговорного стиля, то есть быстрое, небрежное произношение этой фразы, будет: „Здрась, Сан Санч!“

В русском языке, где разница между полным и разговорным стилем особенно разительна, — добавляет ученый, — разговорный стиль отличается не только изменениями в звуковом составе слов, но имеет и свою особую ритмическую структуру и слоговое строение. Эти вопросы, однако, пока еще совершенно не разработаны».

Можно добавить, что не меньшие различия наблюдаются и в словарном, лексическом составе той и другой «речей», хотя «этот вопрос» разработан, вероятно, еще меньше, чем вопросы структуры и слогового строения.

И однако вот что важно. В практической жизни каждый из нас без особого труда умеет различать эти стили речи на слух и отлично пользоваться каждым из них именно там и тогда, где и когда это является уместным.

Если вам, инженерно-техническому работнику, кто-либо на заводском дворе крикнет: «Эй ты, слышь?! Ты чего тут шляешься?» — вы резонно обидитесь и сочтете такое обращение к вам неуместным. Если же к вам обратятся с тем же вопросом, но в другом стиле той же разговорной речи: «Простите, товарищ, не объясните ли вы мне, что вам угодно тут, на дворе завода?» — вы найдете это обращение, может быть, и странным, но во всяком случае вполне уважительным.

Письмо близкому другу никто не может помешать вам начать хотя бы так:

«Старый повеса, чтоб тебе пусто было! Каково процветаешь?»

Малознакомому человеку вы напишете, несомненно, иначе:

«Уважаемый Виктор Викторович, как вы себя чувствуете?»

В приятельской переписке вполне допустимы сниженные и даже грубоватые слова: «старик», «жулик», «втюриться», такие обороты, как «убей меня бог», «да будь я проклят» или даже, скажем, «до лампочки». Но они совершенно невозможны в официальных бумагах. В этой переписке вполне уместны зато обращения типа «уважаемый товарищ», словосочетания вроде «позвольте мне», «с вашего разрешения», слова вроде «нижеследующий» или «неподобающий», которых никто не допустит в милом личном письме или в разговоре с приятным ему человеком.

Я так много рассуждаю о различных «стилях» речи потому, что мне хочется как можно точнее очертить границы тех явлений языка, которыми вам следует интересоваться.

Это в основном, как я указывал выше, речь устная, говорение, уменье вести разговор, быть живым, интересным, хорошим собеседником. Ведь мы не раз сталкивались с тем, что можно быть человеком очень знающим, перегруженным ученостью и не уметь этот свой «багаж» передать другим просто потому, что его «тяжело слушать».

Вот поэтому-то меня и занимает всего больше то, что Л. В. Щерба определил как «средний разговорный стиль речи».

Нет, я не собираюсь предлагать вам здесь волшебных способов сделать из вашего чада великолепного оратора, блестящего адвоката: того, кто пообещал бы вам это, можно было бы по крайней мере упрекнуть в наивности. Для осуществления подобных честолюбивых грез нужно одно непременное условие: наличие целого ряда врожденных свойств и способностей.

Есть известный рассказ о прославленном греческом ораторе Демосфене. Он был рожден если не косноязычным, то шепелявым. В его время ораторское искусство в Элладе было весьма «престижным», как, скажем, космонавтика в наши дни.

Юноша оказался самолюбивым и настойчивым в достижении цели. Чтобы стать знаменитым оратором, надлежало прежде всего избавиться от дефекта произношения. С этой целью каждый вечер он уходил на покрытый галькой морской берег. Здесь, насупив лоб, ходил он взад и вперед и целыми часами, никем не слышимый, упражнялся в искусстве говорить, стараясь каждое слово произносить четко, ясно, звучно, красиво. Когда он овладел этим мастерством, он стал задавать себе задачи повышенной трудности. Теперь, прежде чем приступить к речи, он брал в рот несколько окатанных волнами камешков и добивался идеальной звучности и понятности каждого слова.

Вот когда и это стало ему доступно, он рискнул впервые выступить перед согражданами с публичной речью и поразил их всех настолько, что и сегодня, через два с половиной тысячелетия, мы называем красноречивых ораторов Демосфенами…

Легенда есть легенда. Дефекты речи теперь исправляют врачи-логопеды, и мы не будем заниматься их делами. Мы только будем помнить, что как раз в уменье свободно пользоваться по мере надобности всеми возможными «стилями речи» (и устной и письменной) и заключается то, что мы именуем ее культурой.

К культуре речи в собственном смысле мы теперь и перейдем.