Братья Нобели - Федор Юрьевич Константинов
Информацию о бездымном порохе Карл размещал в «Санкт-Петербургских ведомостях», а в военном журнале не раз публиковал официальные протоколы стрельб, тем самым надеясь вызвать интерес у потенциальных производителей, которые предложили бы порох российскому правительству. «Обязательно выправи русский патент», – призывал Карл своего дядюшку, всякий раз добавляя: «Спасибо дяде Альфреду за всё его благоволение к нам, которое мы да оценим не только на словах, но и на деле».
Двадцатишестилетний Карл разделил с Эммануилом огромную нагрузку, взяв на себя после смерти отца управление механическим заводом в Петербурге. В письме дяде в Париж он объяснил, что выплата процентов по займам (берлинскому банку «Дисконтогезельшафт», Свену Карлссону в Варшаве и самому Альфреду на его счета в Париж) «съедает всю прибыль от завода и от продажи динамита, а потому Товарищество хотело бы выпустить новые акции на три миллиона рублей». Желающие купить акции найдутся, уверял Карл, ведь даже за границей поверили «в наше предприятие, увидев, как невероятно распространилась по свету, и какой огромный спрос имеет нефть».
Дела завода «Людвиг Нобель», слава богу, шли в гору, что позволило без отсрочек постепенно отдавать долг Альфреду. В свое время Людвиг расплатился с долгами своего отца, теперь пришло время Эммануилу и Карлу выплатить самый крупный заем Людвига. Своего рода «преемственность поколений» через ответственность перед предками однозначно была у династии Нобелей в крови.
По инициативе Карла Нобеля с его приходом на завод были проведены изменения в ассортиментной политике. Это касалось и принятия решения о запуске производства сепараторов для молочной промышленности, ставшего заметным направлением в деятельности завода. Карл заключил договор, по которому заводу «Людвиг Нобель» предоставили исключительное право изготавливать и продавать сепараторы на территории России. Особого развития достигло в этот период изготовление на заводе паровых машин и котлов, задвижек, различной арматуры, подъемных приспособлений. Карл Людвигович, как пытливый инженер, следил за новостями техники в научном мире и первым обратил внимание на керосиновые двигатели, изготовление которых и наладил на заводе. В 1893 году, за несколько недель до смерти Карла, на Всемирной выставке завод получил сразу две золотые медали – за форсунки и за керосиновый двигатель.
Также для развития производства и проведения коммерческих операций, согласования индивидуальных интересов всех вкладчиков и персональных интересов семьи Карлом Нобелем был учрежден торговый дом «Людвиг Нобель». После смерти Карла (27 ноября 1893 года) торговый дом с капиталом 300 тысяч рублей перерегистрируют на Эммануила.
К сожалению, Карл не успел разделить со старшим братом многих моментов радости за достижения фирмы – например, успех на Всероссийской промышленной выставке в Нижнем Новгороде 1896 года, когда торговый дом «Людвиг Нобель» получит право изображать на своих бланках и вывесках государственный герб империи.
* * *
20 ноября 1888 года бабушка Андриетта писала в Петербург своей внучке Анне: «Нежнейшее спасибо за твои письма, любимая моя Аннушка; я безмерно обрадовалась, узнав, что ты смогла оставить дом и уехать, немного развеяться после постигшего нас горя – утраты столь близкого и дорогого человека (смерти Людвига. – Ф. К., П. Л.). Хотя утрата эта осталась в прошлом, ее не забыть, и теперь каждый шаг моих родных и близких напоминает мне о его отзывчивом сердце и великих жизненных свершениях – ведь он успел за короткий срок бесконечно много. Да, дорогая моя Аннушка, на долю каждого из нас выпадают свои испытания! Твоей старенькой бабушке тоже досталось немало, взять хотя бы, что ей пришлось пережить горячо любимого сына; но время лечит, а у твоих братьев теперь полно забот с огромной компанией, так что дай им Бог здоровья и сил справиться с ней! Память о том, кто брал на себя эти заботы раньше, священна; я вспоминаю его с такой любовью, что могу лишь пожелать всего наилучшего его отпрыскам».
Андриетта, как мы уже писали, умерла на следующий год после ухода Людвига в возрасте 86 лет. В письме к Альфреду Карл сожалеет, что из Петербурга на похороны бабушки никто не приедет: «Как ни плохо о нас могут подумать… прошу Вас, дядя, не сердиться, мы бы очень хотели, и нам самим больно, что не сумеем отдать последние почести своей нежно любимой бабушке».
Эммануил своей семьи никогда не имел, предпочитая вести холостяцкий образ жизни и целиком отдаваться работе. Подобно дяде Альфреду, он оставался холостяком до конца жизни. Заботиться о брате в южном краю и вести его хозяйство по настоянию вдовы Людвига, Эдлы, отправилась Анна, старшая из сестер. Из Баку она с огорчением писала мачехе в столицу: «Ему надо бы соблюдать диету, чего он, конечно, не делает, пораньше ложиться спать, чего он тоже не делает, жениться, чего он опять-таки не желает… Он чувствует себя хорошо в большом доме с большой семьей, ему приятно находиться среди близких – и быть избавленным от тревог за собственную семью». Впрочем, вскоре Анна (эту новость еще застанет Андриетта) влюбится в шведского геолога Яльмара Шегрена[87] и уже через несколько месяцев после знакомства, как следует из письма бабушки, «на радость всей родне», вступит с ним в брак.
Возможно, на личную жизнь у Эммануила просто не хватало времени и сил – «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель» превращалось в огромную империю: имело полтысячи скважин, десятки перерабатывающих заводов, сотни километров трубопроводов и железных дорог, собственный флот и всю дополнительную инфраструктуру – терминалы, доки, мастерские. Эммануил отдавал делам в буквальном смысле слова круглые сутки – ведь помимо успехов и достижений проблем в Баку и на юге России в целом хватало. Сельское хозяйство, например, не давало гарантии ежегодного урожая, за которым, как следствие, неизменно мог наступить и нередко наступал голод. Случались и эпидемии холеры, опустошавшие Черный город. Цены на нефть не всегда шли вверх, бывало, и резко падали. Пуд сырой нефти, стоивший восемь копеек, не единожды снижался до двух-трех. В такие горькие дни в письмах Альфреду Эммануил докладывал: «В городе собирают пожертвования для нуждающихся в Южной России. Почти во всех конторах вычитают по одному-два процента жалованья, только что так решили поступить служащие нашей компании, и их примеру последовали заводские рабочие».
Весь старший управляющий персонал на предприятиях Нобелей в основном состоял из шведов, норвежцев и финнов. Иностранцами были и большинство инженеров, старших техников предприятий. Любопытен случай, когда Альфред Нобель, как главный пайщик, настоятельно советовал Эммануилу сменить единственного русского Михаила Белямина, который при Людвиге успешно возглавлял столичную контору «Бранобель» и никогда не вызывал нареканий. Белямина, в конце концов, действительно «попросят», а его должность освободят для норвежца Ханса
