Валерий Хотног - Двадцать пять лет в плену у веселых и находчивых

И тем не менее очень грустно, что нас покинуло очень много людей, олицетворяющих собой прошлые эпохи: поэт Андрей Вознесенский, поэтесса Белла Ахмадулина, писатель Джером Сэлинджер, вратарь и комментатор Владимир Маслаченко, певица Валентина Толкунова, дирижер Георгий Гаранян, шахматист Василий Смыслов, режиссер Владимир Мотыль, космонавт Виталий Севастьянов, политик Виктор Черномырдин.

Утром 26 декабря выглянули в окно и ахнули от красоты: все кусты и деревья в ледяном панцире. Красота. Наснимали половину карты памяти. Никогда такого не видели. Из новостей узнали, что такого и не было никогда. Прошел ледяной дождь, и это настоящее бедствие. У нас, возможно, из-за престижности направления, со светом перебоев не было, а в Подмосковье оказалось без света почти полмиллиона человек. А нам сплошная радость. Надо взять себя в руки, забыть про детство и перестать радоваться. А вот и повод. Гигантские ледяные глыбы искривили водослив, весной не избежать ремонта. Минус. А еще наш консультант по садовым делам поставил нам задачу освободить все растения, кусты и деревья от ледяного панциря. Сын придумал технологию, опробовали, и на три часа, к удивлению соседей, устроили операцию спасения. Весной станет ясно, что спасли все. Когда через пару дней везли детей в бассейн, обратили внимание на арки деревьев вдоль дороги: это все погубленные деревья. Еще через пару дней многие деревья стали ломаться, некоторые валиться и перекрывать дороги. Перед Новым годом наши друзья планировали улететь к сыну в Европу, не сложилось. От них мы узнали о бедах в аэропортах. Бедные люди — те, кто улетал в те дни из аэропортов Москвы.

2011 год

19 января 2011 года прилетел в Сочи. Несмотря на предварительные договоренности с «АМиК», меня опять заселили в жуткий номер «Жемчужины». Первое, что я хотел сделать, — уехать в аэропорт. Раньше у меня даже мысли такой не было. Правда, было семь часов вечера, и улететь уже вряд ли бы получилось. Решил позвонить директору фестиваля. Он удивился, но попросил подождать, поскольку ему «надо посоветоваться с генеральным директором». Я ждал около четырех часов, даже сходил поужинать в «Иверию». Звонок раздался поздним вечером, и меня переселили в другой номер. Немногим лучше.

На следующий день сходил на «посиделки» с президентом. Я заходил в зал, когда все уже были готовы и ждали основных участников пресс-конференции. Зайдя в зал, я даже не поднял головы на заполненные ряды, а смотрел на первый ряд, высматривая себе место. В первых рядах, как обычно, сидели «приближенные». И вдруг я услышал отдельные усиливающиеся хлопки. Из зала. Они послышались не с одного места и не были из разряда обязательного ритуала, когда все начинают хлопать, потому что так принято. Меня приветствовали. Те, кто знал меня и с кем я работал. Никогда и ничего подобного я не слышал и не чувствовал. Вот ради этого и стоило прожить свою жизнь в КВН. Ради этого и стоило пройти через круги ада, выдержав все испытания, все выходки недоброжелателей, выжить, не уйти, чтобы услышать эти хлопки. Что может быть лучшим завершением этого большого отрезка пути? В том году КВН праздновал 50 лет, из которых 25 лет — возрожденного КВН, и все эти 25 лет я честно трудился и отдавал себя этому делу. Удачи ему и тем, кто будет в нем жить, играть и работать. Да здравствует КВН!

В Москве перед генеральной репетицией одной из игр Высшей лиги, в самом начале сезона, ко мне подошел Михаил Дьяченко, человек, чьи заметки я с интересом читал, когда он писал на сайте «КВН.ру» (мне кажется, писал он тогда лучше) и который сейчас определяет наполнение сайта АМиК.ру, и спросил:

— А почему на сайте «АМиК» нет вашей анкеты?

— Да, нет.

— Но это же несправедливо. Вы же участвуете в подготовке передачи?

Что-то меня вытолкнуло из состояния равновесия, и я позволил себе несколько минут откровений. Высказался по поводу того, как предыдущий админ сайта меня старательно вырезал из «кадра», передал разговор с человеком, которому «наказали», чтоб о Хотноге не было ни слова в заметке про Лигу Москвы и Подмосковья. Но, немного выпустив пар, остановился и сказал Мише:

— У тебя могут быть проблемы с этим.

— Ну, я не знал, что это так все организовано.

На этом и закончили разговор. Через пару недель я его спросил, а почему он не пишет про наши репетиции с командами на сцене, там ведь очень много забавного и интересного. Еще через некоторое время он просто будет меня избегать. Режиссерская работа в подготовке команд и передачи так и останется скрытой от всех.

С начала года уже было понятно, что нужен второй курс химиотерапии. Зная, какие средства нужны, попытался скорректировать свою зарплату, которая не менялась уже пять лет, а в Первой лиге КВН — более десяти лет. Генеральный директор «АМиК» в начале года даже согласился, что оплата моего труда несправедлива. По прилете из Сочи, в аэропорту Москвы, он мне сообщил при редакторах, что разговор с Семьей на эту тему состоялся и вопрос решен положительно. Обнадеженный, я не стал искать альтернативных источников заработка. Вопрос с оплатой все переносился, а когда пик работы в начале года был преодолен, генеральный директор изменил свое мнение и предложил совсем малые деньги, утверждая, что моя работа просто занимает очень мало времени. Того, что предложил он, не хватало даже на половину премедикации. Ладно, справимся и с этим. Наверное, если бы я попросил милостыню, мне с большей охотой протянули бы руку помощи. Никогда в «АМиК» не платили достойные гонорары, я это усвоил еще с того исторического разговора с АВ и Гришиным в начале девяностых. На каждом этапе развития системы КВН были на то свои причины. Это и толкало меня на большую дополнительную индивидуальную работу с командами, которая оплачивалась ими отдельно и которая делала итоговое соотношение «затраты — отдача» для системы КВН эффективным. Но отбирала совсем свободное время. Уверен, для руководства и акционеров (если, конечно, их не вводили в заблуждение по поводу моего реального вознаграждения) такое положение дел было выгодным. После 2006 года командам под разным видом запрещали со мной работать, а меня стали от них всячески изолировать. При этом никто даже не подумал скорректировать оплату моего труда в «АМиК», хотя то, что я раньше давал «своим» командам, начал давать всем, кто выходил на сцену в конкретной игре. Более того, поскольку курс доллара снижался, то размер вознаграждения падал.

Несколько лет назад, когда на Каширке я встретил работающего и на КВН замечательного человека, профессионала своего дела, проходящего там курс лечения, мы ни о чем не говорили, так уж принято в этом учреждении. До его смерти оставалось уже немного, но он мне сказал: