Юрий Данилов - Великий князь Николай Николаевич

Въ тотъ же день, 24-го марта Временное Правительство объявило о состоявшемся отстраненіи отъ должности Главнокомандующаго русскими арміями Великаго Князя Николая Николаевича.

Въ заключеніе настоящей главы привожу выдержку изъ письма князя Львова, посланнаго навстрѣчу Великому Князю Николаю Николаевичу17):

«Создавшееся полоя&ніе дѣлаетъ неизбѣжнымъ оставленіе Вами этого поста. Народное мнѣніе рѣшительно и настойчиво высказывается противъ занятія членами дома Романовыхъ какой ли-

бо государственной должности. Временное Правительство убѣждено, что Вы, во имя блага Родины, пойдете навстрѣчу требованіямъ положенія и сложите съ себя еще до пріѣзда Вашего въ Ставку званіе Верховнаго Главнокомандующаго».

Весьма характерно и отчетливо рисуетъ всю внутреннюю сущность Великаго Князя посланный имъ по телеграфу отвѣтъ:

«Радъ вновь доказать мою любовь къ Родинѣ, въ чемъ Россія до сихъ поръ не сомнѣвалась».

И онъ, Великій Князь, глубоко уязвленный, отошелъ въ сторону.

ГЛАВА ХІУ-я.

ЖИЗНЬ ВЕЛИКАГО КНЯЗЯ ВЪ КРЫМУ И ЗА РУБЕЖЕМЪ.

1. Дюльберъ и переѣздъ за-границу.

и жизни Великаго Князя Николая Николаевича въ Крыму сохранилось немного воспоминаній. Для составленія настоящаго очерка пришлось обратиться къ сбору ихъ у цѣлаго ряда лицъ.

Прибывъ въ Крымъ, Великій Князь Николай Николаевичъ поселился въ имѣніи «Дюльберъ», принадлежавшемъ его младшему брату Великому Князю Петру Николаевичу, который, какъ читатель уже знаетъ, не покидалъ своего брата въ теченіе всей міровой войны. Усадьба «Дюльберъ» находилась между Ялтой и Алупкой, въ 13-ти верстахъ отъ первой и въ 4-хъ верстахъ отъ послѣдней. Само имѣніе представляло собою большой бѣлый двухъэтажный домъ, въ восточномъ стилѣ, окруженный паркомъ. Одной стороной имѣніе примыкало къ морю, другой — прямо противоположной къ нижне-алупкинскому шоссе; боковыми сторонами — оно граничило: къ сторонѣ Ялты — съ имѣніемъ Чаиръ, доктора Крамаржа, а съ другой стороны — съ Мисхоромъ.

Изъ лицъ Императорской фамиліи въ Крыму поселились также пріѣхавшія изъ Кіева Императрица Марія Феодоровна и сестры Императора Николая ІІ-го Великія Княгини Ксенія и Ольга Александровны, съ семьями. ІІмператрица-Мать, вмѣстѣ съ Великой Княгиней Ольгой Александровной, поселилась въ Хараксѣ, а семья Великой Княгини Ксеніи Александровны заняла имѣніе Ай-Тодоръ, принадлежавшее ея мужу Великому Князю Александру Михаиловичу.

Члены Императорской семьи прибыли въ Крымъ въ сравнительно спокойное время. Это спокойствіе оібъясняется не только смягченіемъ революціоннаго задора, по мѣрѣ увеличенія разстояніи

ютъ столицы—центра возстанія, но еще и особыми настроеніями, царившими въ Черноморскомъ флотѣ и среди севастопольскихъ рабочихъ. Среди всѣхъ этихъ элементовъ, большинство принадлежало или симпатизировало политической партіи соціалъ-революціо-неровъ (эс-эровъ), которые, хотя и стремились къ измѣненію государственнаго и соціальнаго строя Россіи, но никакъ не во имя безпорядковъ и разрушенія Россіи, а въ цѣляхъ ея обновленія и укрѣпленія, согласно ихъ лозупговъ. — Партія эта тяготѣла все же къ государственности и, достигнувъ освобожденія Россіи отъ самодержавнаго строя, поставила себѣ въ дальнѣйшемъ цѣлью укрѣпленіе власти Временнаго Правительства, въ которомъ у нея находился, въ качествѣ заложника, одинъ изъ видныхъ лидеровъ ея А. Ф Керенскій.

На низахъ, въ средѣ матросовъ и севастопольскихъ рабочихъ, это направленіе эсъ-эровъ вылилось въ стремленіе поддерживать порядокъ п даже внутреннюю дисциплину.

Въ одномъ изъ описаній того времени я нашелъ характерный разсказъ о томъ, какъ на одного разнузданнаго солдатишку, неуважительно отнесшагося къ старому почтенному отставному генералу, налетѣлъ въ вагонѣ трамвая аккуратно одѣтый и дисциплинированный матросъ эсъ-эровскаго толка.

— Какъ ты смѣешь, негодяй, оскорблять стараго заслуженнаго человѣка! Вонъ изъ вагона!..

И нахальный солдатъ долженъ былъ подчиниться этому приказанію, увидавъ, что общее сочувствіе не на его сторонѣ.

Къ тому же мѣстныя революціонныя власти не могли не считаться п съ популярностью въ населеніи Великаго Князя Николая Николаевича, который еще въ Тифлисѣ заявилъ о своей лойяльно-сти по отношенію къ Временному Правительству, причемъ его заявленіе было встрѣчено съ довѣріемъ мѣстными лѣвыми кругами.

Надо еще принять во вниманіе, что во главѣ Черноморскаго флота стоялъ, въ то время, чрезвычайно популярный адмиралъ Колчакъ. Его всѣ уважали и слову его во флотѣ всецѣло вѣрили. — Еще въ маѣ 17-го года тамъ шла настойчивая работа по подготовкѣ къ «походу на Константинополь», хотя всякому мало-мальски свѣдующему и наблюдательному лицу было ясно, что преодолѣніе Босфора было совсѣмъ не подъ силу нашей Черноморской эскадрѣ, и что сухопутныя войска, которыя при этомъ должны были составить соотвѣтственный деосантъ, были не болѣе какъ призракъ, готовый распасться при первомъ къ нему прикосновеніи.

Тѣмъ не менѣе манящая идея захвата загадочной столицы Византіи гипнотизировала, флотъ и каждый выходъ адмиральскаго

судна въ открытое море съ приказомъ «слѣдовать за мной», будилъ въ матросахъ какое-то трепетное чувство, заставлявшее «всѣхъ ж вся» забывать о печальныхъ внутреннихъ событіяхъ н сплачиваться въ одно крѣпкое русское цѣлое.

Духъ Черноморскаго флота, благодаря вдохновлявшей его идеѣ, былъ настолько проченъ, что, по предложенію адмирала Колчака, пзъ состава этого флота была выдѣлена даже особая «черноморская делегація» въ нѣсколько сотъ человѣкъ, во главѣ съ-пріобрѣвшимъ огромную извѣстность своимъ вліяніемъ на массы матросомъ Баткинымъ, для пропагандированія на сухопутномъ фронтѣ идей патріотизма и вѣры въ себя и въ свои силы.

Но постепенно составъ Черноморскаго флота привыкалъ къ воодушевлявшему его наркотическому средству и оно въ концѣ концовъ перестало оказывать свое оздоровляющее дѣйствіе. Рядовые члены партіи соціалъ-ревоілюціонеровъ жаждали проявленія болѣе рѣшительныхъ доказательствъ ихъ революціонности и неудержимо катились внизъ, къ большевизму. Къ тому же въ составѣ упомянутой выше «делегаціи», отправились въ армію и многіе вліятельные вожаки, прежде сдерживавшіе звѣриные инстинкты толпы. На мѣсто ихъ въ Крымъ прибыли изъ столицы болыпевизанствовавшіе матросы «кронштадтцы», которые привезли съ собою вредную сѣверную заразу. Престижъ адмирала Колчака постепенно сталъ падать, и однажды къ нему явилась толпа матросовъ, потребовавшихъ его оружія. — Взбѣшенный адмиралъ предпочелъ выбросить свой «георгіевскій» кортикъ въ море. И хотя матросы, одумавшись спустили въ воду водолаза и вернули Колчаку его оружіе, но съ этого дня разложеніе во флотѣ пошло впередъ быстрыми шагами. Адмиралъ Колчакъ вскорѣ вынужденъ былъ оставить командованіе-флітомъ и его замѣнила «тройка», составленная изъ выборныхъ-матросовъ.