Конкордия Ландау-Дробанцева - Академик Ландау. Как мы жили
С утра после завтрака приехали уже знакомые нам протезисты, привезли ботинки очень лёгкие, очень красивые. Дау сказал, что они очень удобные. Но ортопеды мерили долго, заставляли ходить и в конце концов сказали, что это примерка, через несколько дней приедут мерить ещё, а совсем будут готовы примерно через неделю. На меня спустилась чёрная меланхолия.
— Почему вы так расстроились? Это хорошо, поживите в Праге неделю. Та машина, что так понравилась Льву Давидовичу, на которой мы приехали из Карловых Вар, оставлена за вами, она дежурит у подъезда отеля и находится в полном вашем распоряжении.
От этой новости потемнело в глазах! Но в это время пришёл к нам гость — Удальцов, советник нашего посольства в Праге. Вначале у меня мелькнула мысль попросить у него помощи в оформлении гонорара за издание трудов Ландау в Праге. Потом, как в тумане, вспомнила, что Халатников сказал: «Физики вам устроят получение гонорара». Это слово «устроят» меня сейчас озадачило, работники посольства не должны ничего устраивать! Если честно гонорар не прислали, следовательно, на то нет законных оснований. Угроза несостоятельности уплатить по счёту отелю очень тяготила. Нет, с Удальцовым говорить о гонораре нельзя, он дипломат, с дипломатами надо разговаривать за границей осторожно. Только Удальцов собрался уходить, пришли физики, как я обрадовалась их приходу. По-видимому, Удальцов заметил мою радость от прихода физиков, во всяком случае уходить он раздумал, или меня неправильно информировало моё расстроенное воображение.
Мне казалось, что Удальцов умышленно становится между мной и чехами-физиками. И ушёл он уже после чехов. Тогда меня это очень огорчило, я физикам сказала, что мы ждём изготовления ортопедической обуви и уедем через неделю. Вероятно, я очень многозначительно приглашала ещё раз зайти физиков-чехов, в результате чего нашим постоянным гостем стал И.И.Удальцов!
На следующий день после посещения физиков Мариечка объявила, что нас посетят наш посол С.В.Червоненко и профессор Кунц, по всей вероятности, они придут не одни, но чтобы я ни о чем не беспокоилась, она уже заказала. «Банкет будет шикарный!», — добавила она, улыбнувшись своей очаровательной улыбкой.
Мне уже терять было нечего, оплатить все это на мои чешские кроны, которые сопутствуют путёвкам, нечего было и думать. Явно иду ко дну! Оставалась единственная надежда на мифический гонорар, даже неизвестно от какого издательства.
От Дау свои заботы скрывала. Дау весел, спокоен, хорошо спит, он явно выздоравливает. Это главное, но от прогулок на машине категорически отказался.
— Коруша, я очень боюсь далеко отходить от туалета, хотя я сейчас не так часто туда хожу, но во мне все время живёт страх, а вдруг мне срочно приспичит в туалет!
Он очень много читал. Марийка раздобывала много иностранной литературы, явно интересовался меню, очень хвалил кухню нашего отеля. Марийка с ним занималась гимнастикой, массажами и водила на прогулки, даже меня заставила один раз проехаться на машине по Праге. Шофёр меня спросил, что я хочу посмотреть. Я ответила
— собор. Осмотр этого собора возместил мне все, что я никогда не видела и не увижу, мне казалось, после осмотра этого собора меня уже ничто не сможет поразить, и, налюбовавшись вволю, ошеломлённая, вернулась в отель, размышляя о том, что человечество может создавать веками такие прекрасные сооружения и стоять они будут вечно! В них столько силы, мощи, красоты, казалось, самая страшная разрушительная сила веков никогда не сможет причинить им ущерба.
В отеле у Дау застала и физиков, и Удальцова, а моя проблема с деньгами оставалась неразрешённой. Я уже обнаглела и при Удальцове у физиков попросила номер их телефона, чтобы в случае нужды я могла им позвонить. Записав нужный мне номер телефона, посмотрела с вызовом на Удальцова. Он, как всегда, ещё задержался и очень сердечно меня попросил, если у меня будет какая-либо нужда, позвонить ему. Он повторял слова, которые я сказала физикам. Смутившись, я пообещала. На следующий день решила позвонить физикам с утра, но, конечно, не из отеля, соблюдая конспирацию. Сказав Марийке и Дау, что хочу пройтись, вышла из отеля. Ко мне подошёл шофёр. Поблагодарила его, сказала, что хочу пройтись пешком. С трудом нашла телефон, дозвонилась, поговорила, мне пообещали все выяснить и сообщить.
После этого разговора я скисла; так стремилась, а когда достигла чего хотела, стало тошно, почувствовала отвращение к себе. Явно проявила корысть, понадобился гонорар в чешских кронах, как Женьке! Не упустила возможность обогатиться! Это было ужасно! Я ссылалась на физиков, учеников Ландау, которые при отъезде мне сообщили, будто бы в Праге вышли все тома по теоретической физике, и, пользуясь тем, что автор в Праге, может быть, возможно сейчас до отъезда получить гонорар.
Как будто все прилично, нет, мне не по себе!
Наверное, надо было сказать так: «Выезжая из Москвы, я не предполагала, что задержусь в Праге из-за протезных ботинок, и я боюсь, что мне не хватит крон уплатить по счёту отеля», а потом уже говорить о гонораре.
Переживая свой позор попрошайничества, я заблудилась.
Озабоченная с первых дней пребывания в Праге несостоятельностью оплатить счёт за гостиницу, я не узнала названия отеля, не знала и улицы, на которой стоит отель.
Много часов я бродила злющая по Праге. Вдруг увидела дома, которые видела из окна отеля, по этим приметам нашла отель.
На следующий день пришёл физик, к которому я обращалась с просьбой о гонораре. Он сбивчиво, смущаясь, сказал, что, к сожалению, это невозможно.
(…) Поблагодарила за хлопоты, а в глазах — туман. Что делать?
За ботинки уплачу, а с управляющим отеля придётся объясниться. Через Московский банк я уплачу по счёту в фунтах стерлингов.
Вскоре принесли готовые ботинки, их конструкция была сложной. Высокие, изящные, на крепкой частой шнуровке, гибкие стальные стержни поднимались высоко за колено, в конце бедра — широкий пояс с пряжками, через год искалеченная левая нога вытянется, выправится, и Дау, хромая, сможет ходить и стоять без ботинка, а в этих замечательных ботинках хромать совсем не будет. Да, из-за таких ботинок стоило приезжать в Прагу!
Излив всю свою благодарность словами в самой сердечной форме, я со страхом спросила, сколько я должна заплатить крон. Профессора-ортопеды, смутившись, ответили: «Что вы, и речи не может быть об оплате. Весь мир спасал жизнь физика Ландау. Наш институт счастлив, что ему предоставилась честь помочь великому учёному, попавшему в беду. Нас к вам в Карловы Вары пригласил наш ЦК. Вы — почётные гости нашей страны. Мы очень рады, что у нас получились очень хорошие лечебные ботинки для всемирно известного физика Л. Д. Ландау!».
