А Киселев - Полководцы и военачальники Великой Отечественной-2

Вывод, как мы видим, весьма немаловажный для уяснения правильного подхода к решению предстоящей задачи. Что касается других выводов, их надлежало сделать в ходе детального изучения обстановки на месте, не теряя ни часа драгоценного времени. Именно поэтому Толбухин и заторопил Бирюзова с отъездом на Третий Украинский. Сам же остался еще на несколько дней в Крыму, чтобы решить ряд организационных вопросов, связанных с отправкой войск Четвертого Украинского фронта на другие направления.

...Полет как начался, так и закончился в прекрасную погоду. Вот уже самолет коснулся поверхности аэродрома, встряхиваясь на неровностях грунта, замедлил свой бег, отвернул с посадочной полосы, подрулил к стоянке, развернулся, в последний раз с нарастающей силой загудев моторами. Затем, стихая до шелеста, остановилось вращение винтов, всякое движение прекратилось. Непривычная тишина на какое-то время оглушила всех сидящих в самолете. Но вот послышались шаги, кто-то открыл кабину и выбросил наружу стремянку. Подошел командир корабля, доложил о завершении полета.

Толбухин поднялся с кресла, поблагодарил экипаж и, не очень твердо ступая затекшими от длительного сидения ногами, направился к выходу. После непрерывного гула и вибрирования летящего самолета, после болтанки и кабинных запахов бензина, перемешанного с горячим маслом, аромат цветущей, залитой солнцем земли за проемом самолетной двери чувствовался с разительной силой. Растянуться бы сейчас на изумрудном травяном ковре да полежать, ни о чем не думая, просто глядя в бездонную синь неба, вбирая в себя теплоту этого солнечного дня, ласковое дуновение ветерка...

Летать Толбухину по служебным делам приходилось довольно часто, человек оп был физически крепкий. И все же не привык к полетам, предпочитая им тряску в машине по любым, пусть разбитым, но земным дорогам. Винтовому самолету того времени, хотя бы и персональному, а значит, с наибольшими возможностями благоустроенному, слишком далеко было до современных реактивных пассажирских лайнеров. Полеты утомляли Федора Ивановича, видно, поэтому он всегда с особенным уважением относился к летчикам, ценя их нелегкий труд и поражаясь их выносливости.

...К самолету приближалась группа встречающих. Впереди, улыбаясь, шел Родион Яковлевич Малиновский. Почти на голову над всеми возвышалась фигура Сергея Семеновича Бирюзова. Теплые, дружеские рукопожатия, поздравления с благополучным прибытием, и вот машины уже несутся по дороге к расположению полевого управления Третьего Украинского фронта.

Бирюзов коротко доложил Толбухину обстановку, высказав предложение до вступления в должность побывать в войсках. После непродолжительного отдыха Толбухин направился к Малиновскому и спросил у него:

- Родион Яковлевич, вы не будете возражать, если до того, как мы доложим о сдаче и приеме войск фронта Верховному Главнокомандованию, я побываю в некоторых армиях?

Малиновский ответил согласием, заметив, что ему даже приятно будет провести еще несколько дней в привычном кругу людей и забот Третьего Украинского.

В тот же день Толбухин вместе с Бирюзовым приступил к детальному изучению противника и своих войск по документам и наблюдениям Сергея Семеновича, успевшего подготовить подробный доклад об оперативном построении войск фронта, его боевом составе и о группировке противника.

Рассматривая карты, таблицы, схемы, Федор Иванович внимательно слушал начальника штаба, который за время своего пребывания познакомился с личным составом управления и штаба фронта, побывал вместе с командующим артиллерией фронта М. И. Неделиным и начальником инженерных войск Л. З. Котляром на Кицканском плацдарме в расположении 37-й армии генерал-лейтенанта М. Н. Шарохина и в ее 6-м гвардейском стрелковом корпусе, которым командовал генерал-майор Г. П. Котов, в дивизии полковника И. С. Шапкина, в некоторых полках, батальонах и ротах.

Бирюзов был удовлетворен поездкой. 37-я армия ему понравилась. Он положительно характеризовал и ее командующего, и командиров корпуса, дивизии, с которыми там познакомился. Хорошее впечатление произвели на него и саперы, соорудившие две переправы через Днестр. Одна из них - деревянный мост - являлась вспомогательной. Противник знает о ней, берега вокруг деревянного моста сплошь изрыты воронками от бомб и снарядов, место это опасное. Зато другая переправа - основная - наведена подальше, притоплена и остается неизвестной противнику. По этой переправе Бирюзов возвращался с плацдарма. "Мост совершенно незаметен даже вблизи", - отметил Сергей Семенович, подчеркивая тем самым умелый подход к делу саперов и всей инженерной службы. С особенной похвалой говорил он о Митрофане Ивановиче Неделине, характеризуя командующего артиллерией фронта как генерала, который сочетает в себе глубокие знания военного дела, техники с умением отлично организовать работу, тонко разгадывая тактику врага и любую ее слабинку используя в интересах наших войск.

Говоря о Неделине, Сергей Семенович сказал, что хотя он в той поездке и был знаком с ним только второй день, казалось, что знают они друг друга уже несколько лет - настолько обаятельным и умным был этот человек.

- Что это ты, Сергей Семенович, такой щедрый сегодня на похвалы? добродушно хохотнул Толбухин. - Уж не застилает ли твою обычную объективность хлебосольство хозяев?

Бирюзов в том же шутливом тоне ответил, что хозяева действительно радушные и хлебосольные, однако свой устав гостям не навязывают, давая возможность самим ко всему присмотреться. Так повелось с первого дня по прибытии Бирюзова на Третий Украинский. Пригласил его на обед Малиновский, о чем только не переговорили: и о совместно пройденном пути, и об общих знакомых, но ни словом не обмолвились о войсках фронта. Неоднократные попытки Сергея Семеновича повернуть беседу в этом направлении результата не дали. Лишь перед самым его уходом Родион Яковлевич сказал сдержанно:

- Хвалиться не люблю. Но войска в составе нашего фронта замечательные. Командующие армиями, командиры корпусов и дивизий - люди опытные, закаленные. Вот познакомишься с ними сам - убедишься. Мне просто трудно выделить кого-либо.

От себя Бирюзов добавил, что его первые впечатления подтверждают справедливость слов Родиона Яковлевича. Под его началом сгруппировалась замечательная плеяда командармов. Кроме М. Н. Шарохина, с которым уже познакомился Бирюзов, в числе командармов В. И. Чуйков (8-я гвардейская армия), И. Т. Шлемин (46-я армия), Н. А. Гаген (57-я армия), Н. Э. Берзарин (5-я ударная армия). 17-й воздушной армией командует В. А. Судец. Отметил Бирюзов, что для него очень полезной оказалась добрая товарищеская помощь члена Военного совета фронта А. С. Желтова, кстати, давнего его знакомого они вместе учились в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Алексей Сергеевич хорошо знает войска и весь руководящий состав фронта, с ним всегда возможно установить полное взаимопонимание в работе. Хорошо отозвался Бирюзов и о другом члене Военного совета - В. М. Лайоке. Толбухин слушал Бирюзова, но, кроме шутливых реплик или уточняющих вопросов, своего отношения к услышанному не высказывал. Срабатывала профессиональная привычка - дать говорящему высказать все, что он, думает по обсуждаемому вопросу, не мешая ходу его рассуждений своими собственными мыслями. Федору Ивановичу самому была известна высокая боевая репутация генералов и офицеров, о которых говорил Сергей Семенович. И оптимистический тон начальника штаба в отношении всего увиденного за эти три-четыре дня в целом он воспринимал как должное. Многие трудные сотни километров прошли их с Малиновским фронты, соседствуя друг с другом, решая общие задачи, тесно взаимодействуя. А потому, как и положено у соседей, в общем-то он неплохо был наслышан о том, что и как делается в "хозяйстве" рядом.