Дмитрий Володихин - Братья Стругацкие

7

Большую часть жизни Борис Натанович провел в Ленинграде-Петербурге. Чем является для него этот город?

«Боюсь огорчить Вас, — ответил на такой вопрос Борис Натанович, — но в моем отношении к Питеру, к городам вообще, к индустриальным и природным пейзажам нет ничего романтического, возвышенного или, упаси бог, сентиментального. Я знаю, что „архитектура — это застывшая музыка“ и что мощная красота природы вдохновляла мощных писателей на создание мощных произведений. Но я равнодушен к музыке (любой музыке предпочитаю тишину и беседу) и никогда не восхищался хрестоматийными описаниями природы у Тургенева и Толстого. Если что-то и способно порадовать мою „хладную душу“, то это пресловутая „роскошь человеческого общения“, а потому, в частности, я люблю Питер за то, что здесь мои друзья. Когда (и если) друзей рядом нет, остается еще замечательное и, я бы сказал, таинственное „ощущение Родины“: налетающие ни с того ни с сего приступы радости или тоски при виде какой-нибудь набережной 50-х, или красного в тумане солнца, опускающегося рядом с Петропавловкой, или внезапно открывшейся, укутанной снегом перспективы — прямо из зимы 41/42 года. Это, конечно, невозможно ни в каком другом городе мира, это действительно — мой Питер, город моего детства, моих радостей, моего уныния, моего счастья и моих бед. Я никогда не спорю с энтузиастами, восхищающимися красотой этого города, конечно же они правы, да только я к этим красотам безразличен, для меня все это не существенно и вторично — как, скажем, физическая красота моего друга (мужчина он или женщина, не важно). Питер для меня — это, прежде всего, мое прошлое. И, наверное, поэтому я сознательно остался в стороне от баталий вокруг пресловутого Охта-центра. Я не уверен, что эта „кукурузина“ способна изуродовать архитектурный облик города, но если даже это и произойдет, моего Питера это не коснется никак — мой Питер в прошлом, а значит, всегда со мной…»

8

К концу 80-х за писателем «братья Стругацкие» тянулся длинный шлейф «струганистов» — соратников, поклонников, учеников. На заре 90-х произошла кристаллизация организованной субкультуры, связывающей всех этих людей. За два десятилетия появилось несколько ее «оплотов». Это разного рода группы, издания (как «твердые», так и сетевые), литературные премии, связанные с именем Стругацких.

Никто из советских фантастов, помимо знаменитых братьев, не стал центром особой литературной среды. У Александра Романовича Беляева, Ивана Антоновича Ефремова, Александра Петровича Казанцева и Кира Булычева поклонников тоже можно было считать миллионами. В этом смысле они, бесспорно, выдерживают сравнение с братьями Стругацкими. Но текучая стихия литературного почитания в их случае не приняла формы устойчивых общественных институтов. И даже «школа Ефремова», о которой одно время говорили много и со вкусом, оказалась в большей степени административной фикцией, нежели реальным детищем литературного процесса.

Стругацкие — другое дело. Магия их имен сплачивала людей на протяжении многих лет и до сих пор не исчезла. Организационным ядром названной выше субкультуры стала группа «Людены», созданная исследователями творчества братьев Стругацких на конвенте «Аэлита-1990» в Свердловске. Как пишет Светлана Бондаренко, активнейший участник группы, цель их работы проста: изучать феномен «братья Стругацкие» во всех его аспектах — литературоведческом, социокультурном и историческом.

Список группы постепенно изменяется. Наиболее известные ее участники и координаторы — Роман Арбитман, Сергей Бережной, Светлана Бондаренко, Владимир Борисов, Борис Вишневский, Вадим Казаков, Алексей Керзин, Михаил Ковальчук, Юрий Флейшман. Среди них есть библиографы, критики, литературоведы. Результат их работы заслуживает уважительного отношения. Участникам группы «Людены» удалось трижды провести тематическую конференцию «Стругацкие чтения» во Владимире, издать ряд библиографических справочников по текстам Стругацких, опубликовать множество архивных материалов, связанных с творчеством писателей, издать несколько сборников их публицистики. Множество ценнейших публикаций (в том числе черновики Стругацких, а также ранее не опубликованные произведения) было сделано с подачи группы в серии «Миры братьев Стругацких». Многотомное «черное» собрание сочинений, предпринятое издательством «Сталкер», проходит под общей редакцией Светланы Бондаренко и включает в себя тексты, прошедшие через сверку черновиков и различных изданий, проведенную силами группы. Основное «внутреннее» издание группы — ньюс-леттер «Понедельник»[55].

Но современная субкультура, связанная с творчеством братьев Стругацких, гораздо шире и разветвленнее деятельности группы «Людены».

Аркадий Натанович Стругацкий всегда умел вызывать у людей, даже мало знакомых с ним, самые добрые чувства. Василий Головачев, познакомившийся с Аркадием Натановичем еще в 1983 году, четверть века спустя вспоминал о нем: «Большой, веселый, шумный, знал множество интересных историй и любил их рассказывать. Не говорил — рокотал! Простой в общении, „распахнутый“ человек. Очень много говорил о других и редко — о себе». Обаяние, ум, спокойная доброжелательность и подчеркнутое внимание Аркадия Натановича к талантливым собратьям по перу — вне зависимости от их возраста и «регалий» — привлекали к нему самых разных людей, в том числе и весьма одаренных. Любители фантастики не только почитали его как мэтра, но и любили как человека. Не случайно ежегодно в последнюю декаду августа московские фантасты, критики и просто люди, интересующиеся фантастической литературой, собираются на Чтения памяти Аркадия Натановича Стругацкого[56].

Первые Чтения прошли 26 августа 2000 года в выставочном зале галереи «Нагорная». Затем место их проведения несколько раз менялось, пока не закрепилось за арт-кафе «Древо» на Малой Никитской улице. Ведет Чтения, как правило, Эдуард Геворкян.

Первое время «гвоздем программы» были воспоминания тех, кто лично знал Аркадия Натановича. Воспоминаниями о нем делились Михаил Ковальчук (Вл. Гаков), Владимир Покровский, Владимир Михайлов, Эдуард Геворкян, Владимир Баканов, Василий Головачев, Геннадий Прашкевич, Евгений Войскунский. К «устным мемуарам» добавлялись доклады, посвященные творчеству братьев Стругацких, а также современному состоянию отечественной фантастики.

К Чтениям приурочено необычное событие. Жюри, состоящее из литературных критиков, пишущих о фантастике, вручает писателям-фантастам премию «Филигрань» за лучшие в художественном смысле тексты.