Александр Колпакиди - Суперфрау из ГРУ

Для контррразведки он становился «старожилом», влиятельным и убежденным нацистом, немаловажным представителем фашистской Германии, союзницы Японии по агрессивным планам. С весны 1939 года Рамзай становится официальным работником (пресс-атташе) немецкого посольства. На машине Рамзая теперь был по сольский вымпел, означавший, что полицейские не имели права ее останав ливать. И все же, несмотря на все это, надо было всегда и неизменно быть сугубо настороженным, чтобы не споткнуться, не оступиться. С 6 сентября 1933 года по 13 октября 1941 года работа Рамзая оставалась все такой же напряженной и изнурительной. Свою маскировку под убежденного нациста Зорге осуществлял с пора зительной целеустременностью, очень продуманно, не переигрывая. Он со временем становится ведущим «идеологическим работником» нацистской организации в Токио — это было основное направление его маскировки. Он был «шулунгслейтер», т. е. руководил «политическим просвещени ем» членов нацистской организации, агитацией и пропагандой, «дружил» с корреспондентом центрального органа нацистской партии «Фельхишер Беобахтер», а также с заведующим токийским отделением официального германского телеграфного агентства «Дейчес Нахрихтен Бирс» Вейссем. Когда Вейсс уезжал в отпуск или в командировку, то Зорге его замещал. Зорге издавал также в посольстве газету немецкой колонии. Тот факт, что он себя «зарекомендовал» подобной идеологической активностью, явился одной из главных предпосылок его последующего назначения на должность пресс-атташе посольства. Один советский товарищ, который наблюдал Рамзая на разных дипло матических приемах, рассказывает, что он внешне выступал «как самый выдержанный пруссак-нацист». К дипломатам и гражданам других стран Зорге относился в полном соответствии с политикой «своего» германского правительства: проявлял дружественное отношение к союзникам — италь янцам, прохладно относился к французам или англичанам, избегал контак тов с советскими людьми. Наш товарищ, присутствовавший на встрече германского посла Отта после его возвращения из отпуска, рассказывает: «Зорге, выделявшийся са моуверенной осанкой, стоял в первом ряду представителей немецкой ко лонии. Он первым поднял руку в фашистском салюте и рявкнул: „Хейл Гитлер”». В американском «Меморандуме» говорится: «Многие его японские коллеги по печати видели в Зорге типичного высокомерного нациста и из бегали его».

Если идеологическое направление было главным в маскировке Рам зая, то побочную подкрепляющую роль играла бытовая маскировка. Он был «компанейским» человеком, не пропускал балов и банкетов, был «другом дома» влиятельных членов немецкой колонии. Он старался пока зать себя во всех отношениях «хорошим немцем», активно участвовал во всяких мероприятиях, которые устраивались его земляками. Радист Клаузен рассказывает, как он впервые увидел Зорге в немецком клубе в Токио, где был организован «вечер берлинцев»: в центре внимания присутствующих, вызывая их веселые выкрики, был Зорге, который в цилиндре и фраке про давал сосиски (это было организовано с благотворительной целью). Вы держанный нацист, яркий журналист, умный, веселый и интересный собе седник, Зорге был «в большом спросе» в немецкой колонии в Токио. Помогали этой бытовой маскировке и весьма распространенные слухи об успехах Рамзая у женщин. Кое-что в этом отношении действительно было, но слухи были крайне преувеличенными. Но Рамзая они вполне устраивали: они также отвлекали от всяких подозрений, являясь в какой-то мере эле ментом маскировки. Пожалуй, самым ярким подтверждением прочности этой маскировки являлись «дружеские отношения» между Зорге и представителем гестапо в посольстве полковником Мейзингером. Этот Мейзингер настолько «отличился» своими неслыханные зверства ми, грабежом и разбоем в Варшаве, что даже среди гестаповцев считали, что он хватил через край. Если верить известному гестаповцу Шелленбергу, одно время предполагалось даже предать Мейзингера суду.

Но его друзья добились отмены этого решения и направления Мейзингера в Токио. И вот даже этого зверя среди зверей Зорге сумел водить за нос и доставать от не го информацию для советской разведки. В заграничной литературе о Зорге попадаются утверждения, что Мей зингер, якобы, подозревал Рамзая, следил за ним. Это совершенно неверно. Эти «сведения» инспирированы гестаповскими кругами. В фильме «Кто Вы, доктор Зорге?» этот вопрос также показан неправильно. В самом же деле питал к Рамзаю полное доверие. Как указывается в американском «Меморандуме», Мейзингер «смотрел на Зорге как на своего друга и сообщал ему очень много ценных сведений». Мейзингер считал, что Зорге — человек, на которого «можно до конца положиться». Когда он услышал об аресте Зорге, «он отказался поверить, что тот — советский раз ведчик, и считал, что японская полиция допустила грубую ошибку». Кто бы мог подумать, наблюдая со стороны Рихарда Зорге, этого «над менного нациста», что это — революционер, коммунист, который «очень болезненно переживает отрыв от корпорантской (партийной. — Я. Б.) жизни и необходимость играть роль, которая ему выпала на долю»!в) Как Зорге сумел «приручить» крупного немецкого разведчикагенерала Отта Зорге сумел установить «дружеские отношения» с широким кругом лиц, представляющих интерес с точки зрения разведывательной информа ции: с работниками германского посольства, с токийскими представителя ми крупнейших немецких военных концернов. В беседах с Зорге они были довольно откровенны и становились источниками информации для совет ской разведки.

Это относилось также к самому послу Дирксену (бывшему послу Германии в Москве), который благоволил Рамзаю. Но особенно большое, можно сказать решающее, значение для разведывательной дея тельности Зорге имели его отношения с военным атташе, а потом (с сере дины 1938 года) послом Германии в Токио генералом Эйгеном Оттом. Чтобы в полной мере оценить значение того факта, что Зорге сумел «приручить» этого человека, надо учесть, что сам Отт был крупным немец ким разведчиком. Еще в период первой мировой войны Отт сотрудничал с известным полковником Николаи, тогдашним руководителем немецкой военной раз ведки. В двадцатые годы Николаи отошел от специальных разведыватель ных дел, но с приходом Гитлера к власти вернулся к своей старой профессии, работая под прикрытием Института истории новой Германии в качестве его директора. Николаи и явился инициатором посылки Отта осенью 1933 года в Японию с основной задачей — наладить сотрудничество между герман ской и японской разведками. Отт, тогда полковник, поехал в Японию в качестве «военного наблюда теля». Он вступил в контакт с известным японским разведчиком Доихарп, числившимся начальником «континентальной службы», т. е. руководителем разведывательной службы на азиатском материке. Отт установил тесные связи с теми наиболее шовинистически, профашистски настроенными кругами молодых офицеров, которые впоследствии в феврале 1936 года организовали убийство премьер-министра Инукая. Особенно близко Отт сошелся с одним из представителей этих кругов, полковником Хироси Осима, работавшим тогда непосредственно у Доихара; по поручению по следнего Осима знакомил Отта с «системой и техникой японского воен ного шпионажа». Как мог потом убедиться Отт, Осима рассказал ему да леко не все, наиболее интересные данные он от Отта скрыл. Японцы, вопреки активному желанию немцев, вообще очень осторожно шли на со трудничество своей разведки с германской, хотя в принципе против этого не возражали. Весной 1934 года Отт поехал в Берлин с докладом об установлении свя зей с японской разведкой и о политическом положении в Японии и через несколько месяцев вернулся в Токио в качестве военного атташе. Осима прошел такой же путь продвижения, как Отт: в конце 1934 года он поехал в Берлин в качестве военного атташе, в в 1938 году стал послом Японии при германском правительстве. Как и Отт, Осима за это время достиг звания ге нерала. Отт и Осима приняли самое активное участие в создании «антикоминтерновского пакта» в ноябре 1936 года. Этот пакт, как известно, содер жал ряд секретных статей, относящихся к военному и разведывательному сотрудничеству.