Константин Телегин - Войны несчитанные вёрсты

О том, сколь близко к сердцу принимало Советское правительство разгоревшуюся в Варшаве народную трагедию, красноречивее всего свидетельствует тот факт, что, отправив У. Черчиллю письмо от 5 августа, И. В. Сталин позвонил находившемуся у нас Г. К. Жукову и приказал ему обсудить с Военным советом фронта возможность овладения Варшавой в самое ближайшее время и срочно доложить соображения на этот счет.

Примерно сутки Военный совет и штаб фронта потратили на изучение возможностей. Короче говоря, 6 августа Военный совет вынужден был признать, что фронт необходимыми силами не располагает. В качестве крайней меры Военный совет просил разрешения вернуть на передовую 70-ю армию, только что выведенную в резерв, в после этого дать три дня на подготовку.

"Раньше 10 августа, - докладывали И. В. Сталину Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский, - перейти в наступление не представляется возможным в связи с тем, что до этого времени мы не успеваем подвезти минимально необходимое количество боеприпасов".

Ставка просьбу выполнила. 70-я армия была введена в бой. С ее участием была предпринята попытка пробиться к Варшаве с севера. Войска понесли большие потери, но ожидаемого результата добиться не удалось.

16 августа И. В. Сталин направил У. Черчиллю очередное письмо, в котором после сообщения о распоряжении сбросить оружие повстанцам и неудаче, которую потерпела очередная попытка установления связи с руководителями восставших, следует такого рода замечание:

"...ознакомившись ближе с варшавским делом, я убедился, что варшавская акция представляет собой безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали с последним контакт.

При создавшемся положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию"{36}.

При всем этом, как показало дальнейшее развитие событий, Верховное Главнокомандование, отмежевавшись от варшавской авантюры, ни на минуту не оставляло намерений освободить польскую столицу от гитлеровских оккупантов, оказать посильную помощь восставшему пароду, поскольку он поднялся на борьбу с захватчиками из самых высоких побуждений защиты свободы и независимости своей родины, в полной, кстати сказать, уверенности, что лондонская клика и ее ставленники в Варшаве действуют в тесном контакте с командованием Красной Армии.

Именно из этих побуждений Верховное Главнокомандование приказало осуществить еще одну попытку освобождения Варшавы. На основании этого приказа Военным советом фронта при участии и под руководством представителя Ставки Г. К. Жукова был разработан новый план овладения Варшавой.

На этот раз предполагалось осуществить операцию следующим образом:

1. Вывести армии правого крыла фронта на реку Нарев с захватом плацдармов в районах Пултуска и Сероцка.

2. На левом крыле фронта силами двух армий, кавалерийского и танкового корпусов в те же сроки провести частную операцию в целях расширения плацдармов южнее Варшавы с последующим развитием успеха вдоль левого берега Вислы на Варшаву.

Для усиления состава наступающих здесь войск испрашивалась передача из состава войск 1-го Украинского фронта 1-й танковой армии.

В этом плане отдельно выделялась задача 1-й армии Войска Польского. Операцию предполагалось начать 25 августа.

В назначенный день эта операция началась. Однако, проведенная без должной подготовки, не подкрепленная необходимыми резервами, она завершилась, коротко говоря, упомянутым выше скромным результатом - войска правого крыла, преодолев в длительных боях сопротивление противника, вышли к Нареву и захватили там плацдармы. На южном крыле успехи войск, наступавших с плацдармов, обозначились еще более скромными результатами.

На этом оперативные наступательные возможности войск фронта были полностью исчерпаны, его соединения еще более ослаблены. Стало ясно, что без обстоятельной и длительной подготовки, без внушительного накопления войск задача по преодолению Вислинского вала на широком фронте и освобождению Варшавы не может быть осуществлена.

Уже в ходе развернувшейся подготовки к этой операции Ф. Рузвельт и У. Черчилль, великолепно осведомленные о том, что руководитель восстания Бур-Комаровский настойчиво игнорирует все наши попытки войти с ним в связь, направили И. В. Сталину 20 августа письмо, в котором содержался фарисейский намек на то, что реакция мирового общественного мнения будет неблагоприятной, "если антинацисты в Варшаве будут на самом деле покинуты"{37}.

Можно себе представить, с каким чувством воспринял И. В. Сталин это послание. Впрочем, об этом можно судить по ответу от 22 августа, который, как можно заключить по стилю, составлен лично им самим:

"Рано или поздно, но правда о кучке преступников, затеявших ради захвата власти варшавскую авантюру, станет всем известна. Эти люди использовали доверчивость варшавян, бросив многих почти безоружных людей под немецкие пушки, танки и авиацию. Создалось положение, когда каждый новый день используется не поляками для дела освобождения Варшавы, а гитлеровцами, бесчеловечно истребляющими жителей Варшавы"{38}.

Мне хотелось бы обратить внимание читателя на то, что при осуществлении обеих попыток овладения Варшавой ни на минуту не прекращались боевые действия наших войск на подступах к Праге, где они в ожесточенных сражениях упорно перемалывали гитлеровские танковые соединения, оборонявшие это восточное предместье Варшавы.

13 сентября, в часы завершающих действий наших войск на этом участке, на командный пункт фронта были доставлены по их просьбе две переправившиеся через Вислу представительницы варшавских повстанцев - Елена Яворская и Янина Янцежак. Их рассказ раскрыл перед нами всю трагичность положения восставших.

- Все мы были уверены, - сообщили прибывшие, - что действия повстанцев будут тут же поддержаны Красной Армией, что все это согласовано!

Разговор шел без переводчика, К. К. Рокоссовский разговаривал с прибывшими на их родном языке и только потом передал содержание разговора, хотя нам и без того было в общих чертах понятно, о чем идет речь. Представители просили оказать помощь отрядам Армии Людовой, которые примкнули к восстанию с верой в организованное взаимодействие с войсками Красной Армия.

В ходе этого разговора Яворская и Янцежак впервые указали нам на карте примерное расположение отрядов Армии Людовой.

Обсудив положение и наши возможности, К. К. Рокоссовский тут же связался со Ставкой и доложил о состоявшемся разговоре. Ставка приказала организовать всю возможнейшую помощь восставшим, перебросить им оружие, боеприпасы, медикаменты и продовольствие.