Константин Телегин - Войны несчитанные вёрсты

Кроме того, следовало иметь в виду, что наши войска, прошедшие, как уже было помянуто, более 600 километров, основательно оторвались от своих тылов, испытывали крайние трудности (хотелось бы подобрать более сильное определение!) со снабжением всем необходимым. Что касается войск правого крыла фронта, то они сумели выйти к Висле только в начале сентября и только 5 сентября форсировали Нарев значительно севернее Варшавы, заняли плацдарм в районе Пултуска. Чуть позже, использовав этот успех 65-й армии, войска 48-й армии заняли второй плацдарм в районе Ружан.

В то же время не менее загадочным, чем обстановка в Варшаве, было для всех нас поведение руководителей восстания. Все наши многократные попытки войти в связь с восставшими (весь август и начало сентября!) с использованием радиоволн, на которых работали (как мы могли предполагать) рации руководства восстанием, ни к чему не привели. На наши запросы рации не откликались. Не делалось попыток выйти с нами на связь и при помощи наших западных союзников, хотя с ними руководители восстания связь поддерживали постоянно, о чем нам стало известно из информации работников Генерального штаба.

Нам было известно, что в конце июля 1944 года глава польского эмигрантского правительства Миколайчик находился в Москве, что Советским правительством, несмотря на разрыв дипломатических отношений с лондонской кликой, принимаются меры к созданию условий для обсуждения польских дел самими поляками. Для этой цели из Люблина были приглашены в Москву председатель Крайовой Рады Народовой Б. Берут, председатель Польского комитета национального освобождения Э. Осубка-Моравский и главнокомандующий Войском Польским генерал М. Роля-Жимерский.

Несколько позже нам стало известно, что переговоры эти окончились безрезультатно. Лондонские эмигранты держали себя вызывающе, стремились доказать основательность своих неограниченных претензий на представительство интересов польского государства в международных делах.

Державные амбиции польского эмигрантского правительства лишены были всякого, хоть сколько-нибудь убедительного, основания, поскольку на протяжении всей войны эта клика защитников интересов буржуазии упорно отказывалась от военного сотрудничества с Советским Союзом, хотя было ясно, что по своему территориальному положению Польша в конце концов будет освобождена именно Красной Армией. Больше того, созданную в 1941-1942 годах при полном материальном обеспечении советской стороной польскую армию ее командующий генерал Андерс по приказу своего лондонского правительства увел в Иран, подальше от района боевых действий. Уводя армию в Иран, Андерс отказался выделить хотя бы две дивизии для участия в обороне Сталинграда, где в это время решались судьбы всей войны, в том числе и судьба Польши.

Восточную Польшу уже летом 1944 года освободили войска Красной Армии и Войска Польского, к созданию которого польское эмигрантское правительство не имело никакого отношения. Военные формирования Армии Крайовой, созданные польским эмигрантским правительством на территории оккупированной Польши в целях восстановления в стране буржуазно-помещичьего строя, не только не содействовали Красной Армии в освобождении поляков из-под ига немецкого фашизма, но и всячески тому препятствовали, не останавливаясь перед совершением актов открытого военного сопротивления и диверсий в тылу наступавших освободительных армий.

Из многих фактов, определивших в дальнейшем судьбу Варшавского восстания, следует упомянуть о следующем событии.

31 июля 1944 года находившийся еще в Москве Миколайчик на приеме в Наркоминделе впервые заявил, что разработан план действий сопротивления оккупантам и "правительство накапливает силы". В этом же разговоре, как свидетельствуют протокольные записи, Миколайчик в общих слонах заметил, что польское правительство обдумывает план генерального восстания и хотело бы просить Советское правительство о бомбардировке германских аэродромов, расположенных около Варшавы. Никакого желания к согласованию действий и сроков Миколайчиком проявлено не было. А ведь его пребывание в Москве, присутствие там в это же время представителей Крайовой Рады Народовой и командования Войска Польского создавали великолепную возможность договориться о координации всех сил, способных обеспечить успех восстанию, о наиболее целесообразных сроках начала боевых действий в самом городе.

Характерно, что первая официальная информация о Варшавском восстании содержалась не в письмах или радиопередачах польского эмигрантского правительства, а в письме премьер-министра Великобритании У. Черчилля И. В. Сталину от 4 августа 1944 года. В этом письме Черчилль сообщал, что Армия Крайова просила английское правительство срочно помочь восставшим вооружением и боеприпасами и что эта просьба будет удовлетворена. Именно в этом письме содержалось сообщение о том, что повстанцы просят помощи у русских и надеются, что она придет скоро.

Более чем странное положение. От общения, даже от всякой связи, с нами руководители восстания отказываются, а английский премьер утверждает, что восставшие просят русских о помощи!

По воспоминаниям очевидцев, И. В. Сталин не поверил в саму возможность того, что восставшие смогут овладеть Варшавой. В своем ответе У. Черчиллю от 5 августа 1944 года он написал: "Краевая Армия поляков состоит из нескольких отрядов, которые неправильно называются дивизиями. У них нет ни артиллерии, ни авиации, ни танков. Я не представляю, как подобные отряды могут взять Варшаву, на оборону которой немцы выставили четыре танковые дивизии, в том числе дивизию "Герман Геринг"{34}.

Спустя десять дней после начала восстания мы все еще не могли добиться хотя бы ответа на наши непрестанные попытки войти в связь с восставшими. В то же время в своем очередном письме И. В. Сталину У. Черчилль снова просит за руководителей восстания: "Они умоляют дать им пулеметы и боеприпасы. Не можете ли Вы оказать им еще некоторую помощь, так как расстояние от Италии очень велико?"{35}

Мы продолжали поиски возможностей налаживания связи. С этой целью в район восстания был сброшен парашютист с рацией. Как стало потом известно, этот парашютист, не зная расположения очагов восстания, приземлился в расположении противника.

В это же время в лондонской печати появились провокационные сообщения, из которых со всей очевидностью следовало, что восставшие находятся и действуют в контакте с советским командованием, которое будто бы не желает оказать им помощь.

Советское правительство отреагировало на эту фальшивку соответствующим Заявлением ТАСС, в котором мировая общественность ставилась в известность об отказе руководителей восстания от согласования своих действий с советским командованием и вся вина за происходящее в Варшаве возлагалась на польские эмигрантские круги в Лондоне.