Валентина Мирошникова - 50 знаменитых чудаков

Теперь решение вопроса о дальнейших «турпоходах в космос» в основном зависит от возможностей Росавиакосмоса обеспечить всех желающих транспортом, а не от юридических и организационных трудностей, с которыми столкнулся первый космический путешественник. Вскоре полеты американских космических кораблей будут возобновлены. А из сообщений, регулярно появляющихся в прессе, можно сделать вывод, что последователей Денниса Тито, желающих совершить путешествие к звездам, с каждым годом становится все больше.

ТОЛСТОЙ ФЕДОР ИВАНОВИЧ

Граф, участник Отечественной войны 1812 года, прославившийся не только храбростью, но и авантюризмом, любитель кутежей, дуэлей и карточных игр. За страсть к дальним путешествиям и приключениям получил прозвище Американец.

Граф Федор Иванович Толстой был одним из популярнейших людей XIX века. В нем удивительно сочетались жесткость, буйное своеволие, презрение к моральным нормам с храбростью и широтой натуры. Недаром один из современников писал о нем так: «Кажется, он довольно смугл и черноволос, но в сравнении с душой его он покажется блондином». Эта яркая, колоритная личность стала прототипом многих персонажей в произведениях А. С. Грибоедова, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, адресатом эпиграмм и дружеских посланий. В частности, с графа буквально был «списан» образ Репетилова в комедии «Горе от ума»:

Но голова у нас, какой в России нету,Не надо называть, узнаешь по портрету:Ночной разбойник, дуэлист,В Камчатку сослан был, вернулся алеутомИ крепко на руку нечист…

Федор Иванович не только узнал себя в этом описании, но и согласился с ним во всем, за исключением одной детали: «В Камчатку черт носил, ибо сослан никогда не был». На счет Камчатки он прав, чего нельзя сказать относительно ссылки – таковая все-таки была, но не далее как в собственную деревню.

Еще один, не менее точный портрет графа уже после его смерти создал Лев Николаевич Толстой, приходившийся ему двоюродным племянником. Чертами своего знаменитого родственника он наделил сразу двух своих героев – Долохова в романе «Война и мир» и графа Турбина в повести «Два гусара». Особенно интересна характеристика последнего: «Ведь это какая отчаянная башка, надо знать! Картежник, дуэлянт, соблазнитель; но – гусар душа, уже истинная душа!»

Жизнь Федора Ивановича Толстого действительно могла стать сюжетом не для одного романа. Родился он в 1782 году в скромном имении в Кологривском уезде Костромской губернии в богатой дворянской семье. По традиции мальчик сначала получил хорошее домашнее воспитание, а затем был зачислен в Морской кадетский корпус. По окончании учебы перед молодым офицером из знатного рода открывалась блестящая перспектива, но карьера мало его интересовала. Юноша обладал всеми качествами светского льва – был остроумен, страстен, к тому же очень красив и хорошо сложен. Не удивительно, что вскоре он стал непременным участником всех московских балов и маскарадов, пристрастился к кутежам и карточной игре, в которой проявлял недюжинные способности. Обладая буйным характером, он нередко впадал в крайности, пренебрегал светскими приличиями и часто попадал в скандальные истории, которые, как правило, заканчивались дуэлями. А поскольку молодой граф превосходно стрелял и фехтовал, то всегда выходил из них победителем. С каждым поединком в нем все больше укреплялась вера в собственной неуязвимости.

Вскоре Толстому стало тесно в светских гостиных – его широкая натура и неуемный характер требовали иного применения. И в 1803 году двадцатилетний офицер стал участником первой русской кругосветной экспедиции под руководством И. Ф. Крузенштерна на корабле «Надежда». Отправляясь в свое первое путешествие, Федор стремился к приключениям и вовсе не думал обременять себя каким-либо серьезным делом. Вместо этого он постоянно придумывал разные «шалости». Зная, что корабельный священник охоч до хмельного, молодой повеса напоил его вусмерть и украденной у Крузенштерна печатью припечатал бороду святого отца к палубе. Когда же батюшка проспался и хотел встать, дожидавшийся этого момента Толстой закричал: «Лежи! Видишь, казенная печать?» Пришлось отрезать бороду перепуганному священнику под смех команды.

Потом этот отъявленный скандалист перессорил на борту судна всех офицеров и матросов. Но после следующей проделки, которая коснулась руководителя экспедиции, терпению команды пришел конец, когда живший на судне ручной орангутанг по наущению Толстого уничтожил многомесячные записи Крузенштерна, Федора за это высадили на один из Алеутских островов – Ситху. Через несколько месяцев его, татуированного с ног до головы, подобрал какой-то случайный корабль. Вернувшись в Россию, Толстой увлеченно рассказывал о своей жизни среди алеутов, утверждая, что аборигены-островитяне предлагали ему стать их вождем. Свои рассказы он сопровождал демонстрацией татуировок на теле. После этих событий он и получил прозвище Американец. А близкий друг Толстого, поэт П. А. Вяземский, написал о нем следующее:

Американец и цыган,На свете нравственном загадка,Которого, как лихорадка,Мятежных склонностей дурманИли страстей кипящих схваткаВсегда из края мечет в край,Из рая в ад, из ада в рай!Которого душа есть пламень,А ум – холодный эгоист;Под бурей рока – твердый камень!В волнении страсти – легкий лист.

Федор Иванович был действительно загадкой для современников. Он изумлял их как своими проделками и причудами, так и героическими поступками, достойными уважения. Дважды разжалованный за дуэльные истории в солдаты, Толстой возвращал себе офицерский чин благодаря смелости, проявленной на полях сражений. Так в августе 1812 года, находясь «на житье» в собственной деревне, он самовольно покинул место ссылки и, надев солдатскую шинель, явился на Бородинское поле. Вместе с рядовыми Федор Иванович ходил в бой, отличился, был ранен и получил Георгиевский крест.

После войны граф по-прежнему проявлял свою удаль в бесчисленных дуэлях. В 1826 году он чуть было не стрелялся с А. С. Пушкиным, который за распространение порочащих его слухов написал на Толстого едкую эпиграмму, называя его «холопом знатным», «невеждой при звезде» и «картежным вором». Американец не остался в долгу и ответил на слова поэта не менее резко. Пушкин пытался вызвать его на дуэль, но Федора Ивановича в то время не оказалось в Москве. Впоследствии конфликт между ними был улажен мирным путем, а к весне 1829 года их отношения стали такими дружескими и теплыми, что Толстой по просьбе поэта даже сватал за него Наталью Николаевну Гончарову. Но, несмотря на это, Пушкин изобразил своего друга в романе «Евгений Онегин» в образе Зарецкого, секунданта Ленского, – человека, который был «некогда буян, картежной шайки атаман, глава повес…»