Николай Зенькович - Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля.

Всё это я и сказал Горбачёву.

— Я его знаю давно, — ответил Михаил Сергеевич. — Мы с ним вместе были в Чехословакии.

В ту пору разговор о партийных работниках, экономистах, хозяйственниках происходил довольно часто. Горбачёв спрашивал о людях неожиданно, видимо, желая сверить своё мнение, узнать что-то новое. Поначалу я не придавал особого значения подобным вопросам. Однако скоро понял, что они не случайны. Где-то в апреле состоялось решение Политбюро ЦК о назначении Е.К. Лигачёва заведующим отделом организационно-партийной работы. Это был важнейший участок всей работы ЦК КПСС, так как в его ведении были практически все кадры, назначение людей на должности не только в партии, но и во многих других организациях.

Теперь Горбачёв вместе с Лигачёвым занялись укреплением партийных структур новыми людьми, давали рекомендации Андропову по новым назначениям. Перед ними открывалась огромная возможность подтянуть на ключевые посты в партаппарате нужных, доверенных специалистов, хотя Горбачёв не раз говорил, что выбирать не из кого. Кадровый вопрос в среднем звене партийных работников был запущен, вторые должности занимали люди менее компетентные и даже более старые, чем первые секретари обкомов, горкомов и райкомов КПСС.

В. Казначеев:

— С приходом к власти «благодетеля» Горбачёв был щедро вознаграждён за долготерпение. Будучи до этого лишь секретарём ЦК по сельскому хозяйству — гибельная в России должность — он получает в своё ведение одну из самых ключевых сфер в Политбюро — партийные кадры. Тем самым Андропов сделал Михаила Сергеевича практически своим преемником, отодвинув Черненко на третье место. Однако борьба двух сторон была далека от завершения. Брежневское крыло всё ещё имело большой вес в партии, и яростные попытки Горбачёва и Андропова провести на ключевые посты своих людей вызывали лишь озлобление и ещё большую сплочённость «оппозиции».

В.А. Медведев (партийный функционер андроповско-горбачёвского призыва, секретарь ЦК КПСС в 1986–1990 гг., курировал вопросы идеологии, одно время был моим шефом):

— Подспудные надежды на обновление, копившиеся в глубине общественного сознания, отчётливо проявились, когда к руководству партией, а следовательно, и к власти в стране пришёл Юрий Владимирович Андропов.

Даже простые меры по наведению порядка в стране, борьбе с коррупцией, подтягиванию расшатанной дисциплины — подчас даже меры не очень демократичные, вроде облав на улицах — встретили широкое одобрение не только в рабочих коллективах, но и среди некоторой части интеллигенции.

Сыграли свою роль и кадровые перемены: удаление с государственных постов министра внутренних дел Щёлокова Н.А., а из партийного аппарата — управляющего делами ЦК КПСС Павлова Г.С., первого заместителя заведующего Отделом организационно-партийной работы Петровичева Н.А., заведующего Отделом науки и учебных заведений Трапезникова С.П., входивших при Брежневе вместе с заведующим Общим отделом К.М. Боголюбовым в так называемый «узкий рабочий кабинет», который предопределял многие важнейшие решения. С приходом Андропова их всесилию был положен конец. Петровичев был направлен в Комитет по профтехобразованию, Трапезников и Павлов — на пенсию. Послом в Румынию направлен заведующий Отделом пропаганды Тяжельников Е.М.

Особо нужно сказать о Павлове. Самое беглое ознакомление с деятельностью Павлова как управляющего делами, проведённое по поручению Андропова, показало, что он, пользуясь своей близостью к Брежневу, вытворял что хотел. Обоснованное возмущение вызывали излишества в сооружении новой гостиницы и нового зала для заседаний пленумов ЦК (Андропов даже избегал по этой причине проведения заседаний Пленумов в этом помещении), шикарных санаториев и других объектов.

Мне как члену Центральной ревизионной комиссии привелось принять участие в изучении деятельности издательства «Правда» того периода. Выявился полный произвол со стороны управления делами в использовании материальных и денежных ресурсов, не считающегося с существующими законами.

Наивный Вадим Андреевич! Посмотрел бы он на кремлёвские новостройки эпохи правления Ельцина, затеянные его управделами Бородиным. Но во времена Андропова мыслили иными категориями.

«Что касается Трапезникова, — читаю в медведевской книге «В команде Горбачёва. Взгляд изнутри», — то о нём сказано в мемуарном и публицистическом жанре более чем достаточно. Это желчный, больной человек, абсолютно оторванный от реальной жизни, жил в мире идей и представлений, сформировавшихся ещё в 30-е годы. Он явно считал себя чуть ли не главным истолкователем истории и идеологии партии и пытался навязать свои представления общественным наукам, не гнушаясь методами разноса и разгрома неугодных людей.

Со мной он держал себя внешне лояльно, но мне было хорошо известно о предубеждённости по поводу моей творческой деятельности и практических шагов. Вопреки его сопротивлению мне удалось добиться утверждения заведующим кафедрой политэкономии Академии общественных наук Л.И. Абалкина, который до этого находился в опале, опять же по вине Трапезникова. Трапезников решительно воспротивился привлечению в академию из Новосибирска А.Г. Аганбегяна.

В руководстве партии заметно возросла роль Горбачёва. Здесь появились новые люди, секретарём ЦК по экономике стал Н.И. Рыжков, заведующим Отделом организационно-партийной работы — Е.К. Лигачёв. Управляющим делами ЦК КПСС назначен Н.Е. Кручина. К.М. Боголюбов остался во главе Общего отдела ЦК, но под него был «подставлен» в качестве первого зама А.И. Лукьянов. Передвижки коснулись и меня.

В начале августа 1983 года секретарь ЦК КПСС М.В. Зимянин позвонил мне в Гагры, где я проводил отпуск, и попросил срочно выехать в Москву.

Через несколько дней меня пригласил для беседы Горбачёв. Моё знакомство с ним состоялось где-то в середине 70-х годов в Ленинграде на одной из научно-практических конференций по экономическому образованию, проводившихся в те годы регулярно по всей стране.

После перехода Горбачёва на работу в ЦК КПСС он часто выступал в Академии общественных наук перед слушателями курсов руководящих партийных работников. Я присутствовал практически на всех его выступлениях и убедился в свежести, раскованности мышления этого человека, его широкой эрудиции. Он не был похож на обычных партийных руководителей областного, краевого и республиканского масштаба, которых я хорошо знал.

Как правило, после выступлений мы обсуждали те или иные острые проблемы. Я вспоминаю, что именно тогда обговаривались идеи применения принципа продналога между центром и регионами по продовольственным вопросам, о необходимости большей свободы хозяйствам, о том, что пора перестать лихорадочно свозить зерно и другие сельхозпродукты в крупные государственные зернохранилища. Поднимались проблемы преодоления дефицитности в нашей экономике, диктата производителя и другие.