Федор Раззаков - Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента

Любимов приехал на родину 10 мая 1988 года. Встреча была теплой и широко освещалась в советской прессе. Ступив на родную землю, Любимов не преминул «покаяться» перед властью, которая простила его за подпись под прошлогодним письмом «Интернационала сопротивления». В интервью газете «Известия» Любимов заявил:

«Когда дал согласие подписать „Манифест 10“, тот, который был опубликован в „Московских новостях“, то думал, что он будет полезен перестройке. А вышло наоборот. Вам надо только понять, что я не знал о том броском заголовке, который предшествовал этому письму, – в западных газетах их вообще придумывают отдельные люди, им-то и важно, чтобы было позабористее, посенсационнее. Ну, а, кроме того, коллективные письма никогда не выражают личных чувств, тем более что мне читали его в конце концов по-английски, – кто-то вставляет какую-то фразу, тебе она может не нравиться, тебе кажется, что нужно вставить не это, а что-то другое… Я долго не мог расхлебаться с этим „Манифестом“ там, на Западе, ибо категорически отказывался участвовать в подобного рода коллективных воззваниях. И впредь не собираюсь… Я художник, а не политик… Я сегодня здесь, разговариваю с вами, несмотря на то что, как я полагаю, решение о моем приезде было делом непростым…»

Этим дежурным «покаянием» Любимов, по сути, решил проблему своего возвращения на родину. Вообще он еще в советские годы отличался умением, как говаривал Остап Бендер, «забить баки» любому собеседнику. Будь то какой-нибудь член ЦК КПСС, чиновник из Министерства культуры или актер его собственного театра. Об этом таланте Любимова его бывший коллега по Вахтанговскому театру и «Щуке» Владимир Этуш высказался следующим образом:

«Любимов всегда очень много разговаривал, на любую тему. Но особенно любил поговорить относительно системы Станиславского. Как-то мы ездили на очередные гастроли в Ленинград. И один наш актер, Надир Михайлович Малишевский, к сожалению, очень рано скончавшийся, жил в одном номере с Любимовым. А Любимов был страшный говорун! И я спрашиваю Малишевского: „Надир, как ты выдерживаешь?“ Он мне отвечает: „А я научился спать с открытыми глазами“…»

Все десять дней своего частного пребывания в Москве Юрий Любимов жил на квартире Николая Губенко и Жанны Болотовой на Комсомольском проспекте. Побывал режиссер в гостях и у Леонида Филатова с Ниной Шацкой. От этого визита осталась коллективная фотография его участников, где все выглядят вполне умиротворенно, а некоторые и вовсе счастливо (на фото запечатлены Любимов, Филатов, Шацкая, Губенко, Болотова, Смехов и др.). Никто из позирующих фотографу людей даже не догадывается, что пройдет всего четыре года, и судьба разведет их в разные стороны, сделает непримиримыми врагами и тот хлеб, что они делили за общим столом, встанет им поперек горла.

12 мая в Театре на Таганке состоялась официальная премьера многострадального спектакля «Владимир Высоцкий». Свершилось то, к чему театр шел на протяжении последних семи лет. 18 мая во главе с Юрием Любимовым состоялся прогон «Бориса Годунова». Казалось, что впереди театр ждут новые свершения, новые счастливые дни с прежним руководителем. Как показало время, все оказалось иначе, гораздо печальнее и трагичнее ожидаемого.

Поскольку пребывание Любимова было скоротечным, его ученики ловили каждый его жест, каждое его слово. Им хотелось, чтобы Учитель никуда не уезжал, однако в Иерусалиме Любимова тоже ждала работа, плюс жена и сын. Однако всем тогда было уже понятно, что окончательное возвращение Любимова не за горами. И, чтобы у него не было никаких сомнений относительно этого, его ученики – Губенко, Филатов, Смехов и др. – 16 мая написали письмо Михаилу Горбачеву, где в очередной раз просили его решить судьбу Любимова положительным образом.

Глава тридцать седьмая

В «Городе Зеро»

В середине июня пасынок Филатова Денис (сын Валерия Золотухина и Нины Шацкой) был призван служить в ряды Вооруженных сил Советского Союза. В те годы армия у нас была не чета нынешней, хотя, конечно, и «дедовщины» в ней хватало, и других отклонений от нормы. Однако такого страха перед ней и нелюбви, какие испытывают сегодняшние юноши, тогда все-таки не было. Поэтому родители отправляли Дениса служить со спокойной душой. Как мы помним, Филатов приложил много сил для того, чтобы сделать из бывшего маменькиного сынка сильного и смелого парня, умеющего постоять за себя. Он повесил ему турник в комнате, на котором тот регулярно занимался. Так что к своим 19 годам Денис уже был достаточно спортивным молодым человеком. Впрочем, больших спортивных навыков от него в армии не потребовалось: служить его призвали в Курск, в музыкальный батальон.

Кроме работы в театре, Филатов в те дни с головой погрузился в новый кинопроект – съемки фильма Карена Шахназарова «Город Зеро». Сняться в этом фильме Филатов захотел сразу, едва прочитав сценарий, поскольку ни в чем подобном ему до этого сниматься не приходилось. Это была фантасмагорическая трагикомедия о том, как некий инженер и прилежный семьянин Алексей Михайлович Варакин отправлялся в командировку в город с таинственным названием Зеро и в итоге попадал в настоящий театр абсурда, выхода из которого не было. Актерский ансамбль в картине подобрался поистине звездный. Помимо нашего героя, в фильме были заняты: Владимир Меньшов, Олег Басилашвили, Армен Джигарханян, Евгений Евстигнеев, Алексей Жарков, Петр Щербаков, Юрий Шерстнев и др.

Несмотря на всю свою фантасмагорическую оболочку, «Город Зеро» был фильмом остросовременным, живо откликающимся на то, что происходило тогда в стране. Это был фильм с «двойным дном», разгадка которого оказалось делом далеко не столь простым. Впрочем, об этом речь еще пойдет впереди, а пока вернемся к бурным событиям 1988 года.

Горбачевская антисталинская кампания стала предтечей тех пораженческих настроений, которые охватят нашу страну в последующие 15 лет. Ведь ниспровергая Сталина, мы отреклись от всех тогдашних кумиров, причислив их к сонму стукачей и молчаливых приспособленцев. Бездумно ниспровергая прошлых кумиров, идеологи перестройки так и не смогли придумать новых, без которых нельзя было идти в светлое завтра. На пепелище охаянной истории так и не зацвели новые ростки. Взяв к себе в союзники Владимира Высоцкого, новые идеологи так и не вняли его словам:

Осторожно с прошлым, осторожно!

Не разбейте глиняный сосуд!

Процесс ниспровержения затронул не только сталинские времена, но и последующие. Никиту Сергеевича Хрущева либералы-«шестидесятники» трогали выборочно, воздавая хвалу его «оттепели», без которой не было бы и их, зато Леониду Ильичу Брежневу уже досталось по первое число. Человек правил страной долгих 18 лет, однако прорабы перестройки сконцентрировали свое внимание исключительно на последнем периоде его правления, поскольку он предоставлял им возможность показать генсека в самом неприглядном виде: больным и плохо соображающим. В итоге зубодробительные материлы о Брежневе в средствах массовой информации эпохи Горбачева публиковались с неменьшей периодичностью, чем статьи о Сталине и K° (лично у меня этого материала набралось на две толстенные папки). Перед взором читателя чуть ли не ежедневно вставали карикатурно-уголовные образы Брежнева, Суслова, Щелокова, Рашидова и других бывших сильных мира сего. Реакция населения была соответствующей.