Катрин Денев. Красавица навсегда - Андрей Степанович Плахов
– В центре этого равновесия – ваше противостояние с Катрин Денев. Она – главная опора семьи, вы – главный аутсайдер и провокатор.
– Да, у нас с Катрин было главное противостояние. Мы – две антагонистки, ненавидящие друг друга. А моя героиня – дьяволица, и ей каким-то образом удается развернуть соперницу к себе.
– Каково было играть с Катрин Денев в вашей сенсационной сцене?
Фанни Ардан смеется:
– В какой: где мы целуемся или деремся? Драться трудно, ибо я не спортсменка, да и Катрин Денев не каскадер. Я боялась сделать ей больно. Мне нравится эта женщина, с которой мы говорим об одном и том же любовнике. И мы обе знали, что сцена поцелуев может получиться неловкой. Ее надо было сыграть очень легко. У Хичкока сцены любви снимаются как сцены убийства. Важна прежде всего форма чувства, а не его конкретика.
– У вас ненависть переходит в любовь. Почему?
– Может быть, Озон хотел показать, что в жизни человеческие отношения меняются. Кроме того, Озона привлекают гомосексуальные отношения.
– Почему, как вы думаете, лучшие портреты женщин в кино были созданы гомосексуалистами – Фассбиндером, Альмодоваром?
– Это правда, и добавим в список Висконти. Может быть, им было легче складывать гимны женщинам, воспринимая их как мечту? Но были и другие – Ален Рене и Франсуа Трюффо, например. Этим французское кино отличается от американского, оно строится вокруг женщины, оно провозглашает: «Ищите женщину!»
– Итак, ненависть может переходить в любовь, а разнополая любовь – в однополую?
– Мне нравится стеклянная прозрачность этих границ. В сцене с Денев я не чувствую себя ни гетеросексуальной, ни гомосексуальной. Эти определения слишком ограничивают человека. Обычно мы так и судим о «голубых» – по одежде, даже по парфюмерному запаху, но в жизни все сложнее, все запахи и цвета смешиваются.
– Но ваш цвет в фильме очень определенный – красный.
– В жизни я никогда не ношу красного. Тем не менее Озон сделал правильный выбор: это цвет агрессии, цвет женщины, которая приезжает в буржуазный дом, где все построено на полутонах, а Катрин Денев говорит, что я вульгарна. Озон создал взрывоопасную ситуацию. Это как граната с выдернутой чекой: она еще не взорвалась, но держит всех в напряжении.
Из интервью с Эмманюель Беар
(Париж, 2002)
– Почему вы решили сняться у Франсуа Озона?
– Могу похвастаться: он ко мне самой первой обратился. Сказал, что хочет снять фильм с Катрин Денев, Изабель Юппер, Фанни Ардан, и я подумала, что передо мной какой-то безумец, мегаломан. Ну, предположим, я соглашусь, но чтобы все – нет, это невозможно. А когда мы встретились через месяц, он сказал, что со всеми актрисами уже есть договоренность. Я подумала: либо он врет, либо…
– Либо говорит правду…
– Да. В результате получился не фильм – парад звезд, а фильм, где каждая из актрис выбрана на идеально подходящую для нее роль. Впрочем, мне хватило бы даже роли маленькой мышки. Некоторым казалось, что я избегаю общения: наверное, слишком погружена в образ. А я между тем подсматривала за всеми – как заправская служанка.
Из интервью с Изабель Юппер
(Канн, 2003)
– Франсуа Озон много рассказывал о том, как трудно было собрать столь знаменитых актрис под одной крышей и добиться того, чтобы каждая чувствовала себя на переднем плане, а не в массовке…
– Он это говорил? Может быть, не знаю. Могу представить, что ему трудно было «развести» всех в кадре. Но, по-моему, он отлично справился с этой задачей, так что жаловаться ему грех.
– Значит, на съемочной площадке не было ревности, столкновения амбиций?
– Мы все – хорошие актрисы, а не ревнивые или завистливые.
– Значит, вы все подружились и полюбили друг друга?
– Нет-нет, вы меня неправильно поняли. Мы никакие не подруги. Мы просто цивилизованные люди.
Из интервью с Франсуа Озоном
(Канн, 2003)
– Сцена на балконе в «Бассейне», когда Шарлотта Рэмплинг обнажает свою грудь перед стариком-садовником – это ведь прямая цитата из «Тристаны» Луиса Бунюэля? Могла бы на месте Рэмплинг оказаться Катрин Денев?
– Боюсь, сейчас она бы не смогла повторить эту сцену.
– Довольно жестоко требовать это от актрисы в определенном возрасте.
– Но Шарлотта сыграла ее блистательно – хотя ей столько же, как Катрин.
– Все же, кажется, она года на два моложе.
– Кто знает их настоящий возраст, этих женщин…
Денев, Канн 2008
Множество актуальных событий, важных и второстепенных, которыми живет город Канн на протяжении 12 фестивальных дней, не заслонили уникального юбилея Катрин Денев: она отметила в 2008 году 65-летие со дня рождения и 50 лет своей кинематографической карьеры. В самом деле, с первого ее появления на экране в фильме «Гимназистки» прошло полвека! Карьера, невероятная по своей длительности, непрерывности и плодотворности. Значительная ее часть, начиная с «Шербурских зонтиков», разыгрывалась в Канне.
Французская звезда ни разу не получала персональной каннской награды за лучшую роль – только почетную «Золотую пальмовую ветвь» за вклад в кинематограф. Но портреты Денев, как и двадцать, и тридцать лет назад, украшают обложки журналов, выпущенных к Каннскому фестивалю. Один из них, «Premiere», посвященный круглой дате, актриса сама составила, отредактировала и даже взяла для него интервью у Романа Поланского и у председателя каннского жюри Шона Пенна.
На пресс-конференцию Денев выходит в длинном цветастом кимоно, а вечером на красную дорожку – в сиреневом жакете и черных брюках от Готье. Она представляет сразу два фильма. Один называется «Я хочу видеть» и снят режиссерами Йоаной Хаджитомас и Халилом Хорейге. Она играет саму себя, актрису Катрин Денев, которая едет в Ливан и видит трагические последствия недавней войны: по словам режиссеров, Денев нужна им как «икона европейского кино» и «символ меланхолии».
Другой фильм, участвующий в конкурсе – семейная сага «Рождественская история» Арно Деплешена. У этого режиссера Денев уже сыграла небольшую роль врача-психиатра в картине «Короли и королева» (2004). Лирический и одновременно ядовито-саркастичный стиль Деплешена оказался близок актрисе, и вот последовало продолжение.
Сюжет «Рождественской истории» балансирует на опасной грани, будучи связан с онкологическими болезнями и пересадкой тканей. Однако фильм оказывается ближе не медицине, а искусству благодаря тонкой режиссуре Деплешена. «Рождественская история» – образец типичного французского «интимного эпоса» в традиции Марселя Пруста. Катрин Денев играет Юнон, матриарха большой семьи, Матье Амальрик – ее нелюбимого сына, Кьяра Мастроянни – на сей раз не ее дочь, а ее невестку. Семья собирается на Рождество и привозит
