Судебные речи великих русских юристов - Коллектив авторов
Обратимся же к основаниям обвинения и рассмотрим их с полным хладнокровием и систематически, обещаясь пользоваться своим словом и мыслью для восстановления одной только истины. Начнем с мнимой любовной связи сорокалетней Маргариты Жюжан с пятнадцатилетним Николаем Познанским, с этого исходного пункта обвинения. Но предварительно я считаю необходимым познакомить вас, господа, с настоящей М. Жюжан, а не с той, какой она представлена вам обвинительной властью, благодаря ее пылкому воображению, в виде Мессалины или какой-то Урсиниус, находившей известное поэтическое наслаждение в мучениях отравляемых ею существ.
Подсудимая – французская подданная Маргарита Жюжан – воплощает в себе как общие женские достоинства и недостатки, так и особенные, свойственные национальности, к которой она принадлежит по рождению. К общим ее недостаткам и достоинствам, как женщины, следует отнести необыкновенную нервность, подвижность, развитие сердца и чувствительности, чрезвычайно быстрое суждение о предметах и явлениях, обнаруживающее неглубокий и поверхностный взгляд на все окружающее. Как француженка, подсудимая по воспитанию, образованию и обычаям той среды, к которой она принадлежит, представляет еще некоторые особенности, а именно – она дитя того кружка французского общества, который постоянно снабжал Россию типами женщин, способных к весьма разнообразной деятельности. Такие женщины, приезжая в Россию, могут быть преподавательницами французского языка, гувернантками, компаньонками, чтицами, приказчицами в магазинах и в, крайнем случае, при невозможности занять то или другое место, а иногда и в конце своей педагогической или торговой деятельности, с маленьким, разбитым голоском являются на театральных подмостках, увлекая так называемую нашу золотую молодежь… И во всех этих разнообразных ролях француженка остается постоянно верна себе: она женщина минуты, не думающая о будущем, постоянно веселая, смеющаяся и рассказывающая всегда о каких-то небывалых своих похождениях и проделках с целью занять собеседников. С детьми она всегда дитя, а у взрослых непременно ищет дружбы и сочувствия к своей особе. Она привязывается к семье, в которой была наставницей, столь искренно и нежно, что считает ее своей, и никакие оскорбления не заставят покинуть такую семью, где она прожила несколько лет. Таковы все маргариты жюжан, как имя нарицательное, населяющие Российскую империю вообще и город Петербург в особенности. Все они необыкновенно экзальтированы, у каждой есть, наверное, в запасе роман, в котором такой маргарите приходилось играть первенствующую роль увлеченной и покинутой но ни одна из них не знает мщения изменнику в виде убийства оружием или отравлением, потому что такой поступок не в характере подобной женщины, которая скоро забывает нанесенные ей оскорбления и скоро мирится с жалкой действительностью, прикрывая и горе и радость тем неподдельным, веселым смехом, каким так богата французская народность.
Вот почему, если вы, господа присяжные заседатели, будете иметь перед собой этот, наскоро сделанный мною слепок личности и характера подсудимой при обсуждении всех действий, приписываемых Маргарите Жюжан, то, несомненно, придете к тому убеждению, что между ней и настоящим преступлением нельзя установить ни органической, ни искусственной связи.
Перейдем, однако же, к самому обвинению или, правильнее сказать, к разбору доказательств, при помощи которых обвинение поддерживается на суде прокурорским надзором.
Вам известно, что М. Жюжан подозревают в интимной связи с покойным Н. Познанским и обвиняют в отравлении его из ревности. Все свидетельские показания, выслушанные вами по настоящему обвинению, отличаются, как и вы, по всей вероятности, заметили, необыкновенной тождественностью не только содержания, но даже стереотипностью самых выражений, и потому, излагая показания одного свидетеля, мы можем смело сказать, что изложили почти слово в слово показания остальных.
«Мы подозреваем, – говорят эти свидетели, – что Маргарита Жюжан находилась в любовной связи с покойным Николаем Познанским, потому что она была с ним на «ты», сидела в его комнате, говорила разные двусмысленности, принимала участие почти во всех пирушках, целовала его в присутствии посторонних, бесцеремонно обращалась с его товарищами, позволяла им при себе снимать сюртуки, ссорилась и сама же первая мирилась с покойным. Но кроме этих, так сказать общих сведений сообщенных суду свидетелями, для заключения о действительном существовании любовной связи между Жюжан и Николаем Познанским, существуют еще некоторые особенности, переданные няней Рудневой и горничной Яковлевой, как имеющие более точное и определенное значение.
Необходимо обратить внимание ваше, господа, на следующее обстоятельство, характеризующее эти два последних показания с точки зрения их достоверности, как судебного доказательства по настоящему обвинению.
Руднева и Яковлева дважды показывали у судебного следователя относительно любовной связи подсудимой с Николаем Познанским, и оба эти показания резко отличаются одно от другого. Так, на первом допросе они заявляли, что не знают никаких фактов, подтверждающих существование интимных отношений, а на втором – даже говорят о каком-то сознании, сделанном будто бы по этому предмету самой Жюжан, и упоминают при этом о рубашке с оторванным передом, на котором находились следы полового сближения. Такая разница между первыми и вторыми показаниями Рудневой и Яковлевой объясняется особыми условиями передопроса означенных лиц, произведенного судебным следователем по требованию самого полковника Познанского, которому сообщены были известного уже вам содержания письма Маргариты Жюжан из тюрьмы, причем проект новых вопросов, предложенных следователем Рудневой и Яковлевой, был составлен самим полковником Познанским, просившим следователя поставить свидетелей под угрозу будущей присяги… Не следует также упускать из виду, что в конце каждого из показаний, данных при таковых условиях Рудневой и Яковлевой, встречаются прибавления, не имеющие никакой связи с их показаниями, но заключающие в себе отзывы о самой Познанской.
Независимо от некоторой вынужденности означенных показаний, они, сверх того, в существе своем неосновательны и ложны. Из показания, например, самого полковника Познанского, доктора Николаева и студента Алексея Познанского видно, что покойный Николай Познанский страдал таким органическим пороком, который мешал сближению его с женщинами вообще. Таким образом, ввиду уже этого одного обстоятельства показания Рудневой и Яковлевой о существовавшей любовной связи представляются вымышленными и ложными. Что же касается до ссылки свидетельниц, в виде доказательства, на рубашку покойного, то, по словам их, покойный Познанский, желая скрыть следы полового сближения своего с подсудимой, сам оторвал перед, после чего рубашка поступила в стирку. Казалось бы, что такими действиями покойного уже достигнута была цель, которую он преследовал, а между тем свидетельницы передают, что когда рубашка возвратилась из стирки и подана была покойному, то он позвал свою мать, и, показывая ей рубашку, стал жаловаться на прачку, обвиняя в порче белья. Как же согласовать предыдущие действия покойного последующими? Как объяснить, с одной стороны,
