Энцо Феррари. Биография - Брок Йейтс
Феррари был ошарашен новостями. За несколько коротких недель он потерял двух пилотов своей хваленой «весенней команды». И вновь пресса ударилась в громогласный плач. Вновь зароптал Ватикан. Его официальная газета, «Osservatore Romano», окрестила Феррари «Сатурном от промышленности… продолжающим пожирать собственных детей». Другая крупная католическая газета несколько месяцев спустя призовет запретить любые гонки окончательно. Иезуитский священник Леонардо Адзоллини, писавший для «Civilta Cattolica», потребовал, чтобы «прекратились все соревнования на скорость на треках или дорогах, как бы они ни были организованы». Эти нападки на «Ferrari» и весь мир автомобильных гонок в целом Ватикан будет продолжать вплоть до середины 1960-х.
За один краткий миг на тенистом отрезке немецкой трассы идиллическая жизнь Луиз Коллинз рухнула. Потерявшая рассудок от горя, она вернулась в Модену, где принялась искать эмоционального утешения у друзей Коллинза по команде. Она отправилась повидаться с Феррари, который присоединился к ней в ее горестных страданиях. Он порекомендовал ей вернуться зрителем на Гран-при, чтобы тем самым избавиться от гнева и разочарования, которые вызывал у нее автоспорт. Если она приедет на Гран-при Италии в Монцу, говорил ей Феррари, он тоже явится и будет сопровождать ее на встречах со старыми друзьями, съехавшимися на знаменитую гонку. Она согласилась встретиться с ним там в уик-энд 7-го сентября.
На предшествовавшей итальянскому Гран-при гонке в португальском городе Порту случилась очередная победа Мосса и его «Vanwall», обеспечившая ему небольшое преимущество над Хоторном в борьбе за титул чемпиона мира. Эта гонка лишний раз доказала, что архаичные барабанные тормоза, стоявшие на «246-х», были безнадежно устаревшими в сравнении с более продвинутыми дисковыми, которые ставились на «Vanwall» и воскресшие «BRM». Некоторые члены команды, в том числе и Фил Хилл, были убеждены, что смерть Коллинза отчасти стала результатом перегрева и сильного износа барабанных тормозов. Феррари было предложено исправить этот недостаток, на что он нехотя согласился. По иронии судьбы, на свою личную серийную «Ferrari» Питер Коллинз установил как раз дисковые тормоза производства британской фирмы Dunlop — после его смерти машина была возвращена на завод в Маранелло. По настоянию Хоторна и при горячей поддержке Кити и некоторых более прогрессивно мыслящих членов инженерной команды «Ferrari» дисковые тормоза с дорожной машины Коллинза были сняты и установлены на его «Dino». Из Англии были вызваны два эксперта Dunlop по тормозным системам, и под их надзором была осуществлена «пересадка», потребовавшая обширной работы над ступицами с применением станков и модификации спицевых колес от Borrani.
Гран-при Италии был по всем стандартам самой важной гонкой для Феррари. На нем он должен был продемонстрировать все лучшее, что у него было, и каждый год перед началом этапа Энцо, форсируя подготовку, вгонял всех членов команды в эмоциональную лихорадку. Национальная пресса отмечала успехи в Монце, словно второе пришествие; провалы же порождали призывы к изгнанию неудачников, а то и к чему похуже. Чтобы заполнить бреши в рядах своей понесшей серьезные потери команды, Феррари решил, наконец, дать шанс Хиллу, томившемуся в Формуле-2 и гонках спорткаров, и перевел его в Формулу-1. Там Хилл должен был составить компанию Хоторну, юморному, но очень учтивому и популярному в народе фон Трипсу, а также Жандебьену, который, как и Хилл, считался экспертом по пилотированию спорткаров, но при этом редко привлекался в первую формульную команду конюшни.
Феррари появился на автодроме в последний день тренировок — в будущем это станет для него традицией, которую СМИ будут широко освещать, — а после возвратился в Модену. Луиза Коллинз покорно явилась в день гонки на трибуну, где ее встретило несколько друзей, в том числе ушедший на пенсию Пьеро Таруффи с женой. Но Энцо Феррари нигде не было видно. Объяснений причин, побудивших его нарушить договоренность, она тоже не получила.
Тони Брукс выиграл гонку в составе «Vanwall», чем, без сомнений, доставил невероятное удовлетворение Тони Вандервеллу, с восторгом наблюдавшему за тем, как его с любовью собранные зеленые болиды громят «Ferrari» на их же родной земле. Хоторн сильно отстал из-за неполадок со сцеплением и потому сигнализировал наседавшему сзади Хиллу (блестяще выступившему в своей дебютной гонке и даже лидировавшему первые пять кругов) держаться позади, на четвертом месте. В результате такой командной работы Хоторн финишировал вторым и смог сохранить преимущество в общем зачете, имевшее важнейшее значение в борьбе за чемпионство. Несмотря на то что в календаре Гран-при Хоторн одержал всего одну-единственную победу, регулярные финиши на высоких местах по ходу сезона поставили его в выгодное положение: теперь для завоевания титула Моссу было необходимо выигрывать последнюю гонку в Марокко, которая должна была состояться через пять недель. Более того, суперзвездному Стирлингу также было нужно установить рекорд круга — за который также начислялись очки, — чтобы вырвать у Хоторна титул.
Моссу в итоге удалось победить в гонке на скоростном треке Айн-Диаб в песках Касабланки, но Хилл вновь показал себя идеальным командным игроком: он пропустил Хоторна на второе место и тем самым принес титул чемпионов мира Ferrari несмотря на то, что Мосс одержал четыре победы против одной у Хоторна и то, что машины «Vanwall» были самыми быстрыми на всем протяжении сезона и при том с явным отрывом от остальных. Разочарование и досада Мосса и Вандервелла в связи с упущенным титулом несколько дней спустя трансформировались в самое настоящее горе. Их друг и коллега по «Vanwall», пилот Стюарт Льюис-Эванс, погиб, получив серьезные ожоги в результате аварии, случившейся под конец гонки. Смерть Льюиса-Эванса стала для Хоторна кульминационным моментом трагического и полного разочарований года. Чемпионский титул, отнятый у Мосса — который был гораздо более достоин чемпионства, — за счет везения и специфики подсчета очков, нежели за счет реального превосходства в скорости, едва ли мог компенсировать
