Игорь Нарский - Давид Юм

Схема причинности у Юма

Относительно каузальных связей 1–2, 1–3 и 2–4 Юм высказывает мнение, что мы не можем твердо и теоретически корректно доказать ни их наличие, ни их отсутствие. Одно впечатление не может быть причиной другого, что твердо знал и Беркли, а потому каузальной связи 3–4 быть не может, хотя и может быть ложное ее ожидание по ассоциации. Каузальный характер связей 3–5 и 4–6 не вызывает у Юма ни малейшего сомнения: впечатления суть причины, а идеи — их следствия. Столь же убежден был он и в существовании каузальных связей 3–6, 4–5, 5–6 и 6–5. Здесь имеется в виду, что установившаяся после нескольких повторений последовательности событий 3–4 ассоциация, например 3 с 6, играет роль причины появления идеи 6, едва только заново появляется впечатление 3. Бывает, что люди истолковывают установившуюся в их сознании связь 3–6 как доказательство наличия каузальной связи 3–4, но это уже ошибка. Ассоциативные связи 5–6 и 6–5 появляются позднее, чем 3–6 и 4–6. Юм, естественно, отрицает возможность каузальной связи 5–4, потому что никакая идея не может стать причиной впечатления.

Вкратце описанная схема видов причинной связи нуждается в дальнейших комментариях. Прежде всего следует отметить некоторые общие причины, которым в своем анализе следует Юм.

Во-первых, это принцип резкого разграничения явлений (процессов в области восприятий) и сущности (возможных, хотя и недоказуемых объектов и их связей вне нас). То, что присуще первой из этих областей, не может быть перенесено на вторую из них, и наоборот. Впечатление от увиденного камня может в результате ассоциаций вызвать ожидание впечатления разбитого оконного стекла, но не может быть причиной повреждения последнего. Объект — камень, может быть, и есть причина нарушения целости данного стекла, но он сам по себе не может участвовать в ассоциативных процессах психики.

Здесь же заметим, что Юм не всегда строго придерживается данного разграничения, которое само по себе у него было метафизичным и превращало действительный факт нетождественности явлений и сущности в резкую взаимообособленность, но и в этих случаях он проходит мимо вытекающей из практики людей бесспорности факта зависимости первой области от второй. Отступления Юма от указанного разграничения связаны, однако, не с признанием взаимодействия этих двух областей, но с их спутыванием, когда он ошибочно переносит выводы, полученные им для области явлений, на область сущности.

Последнее происходит тогда, когда Юм, двусмысленно употребляя термин «объект» (то в смысле впечатления, то в смысле объекта вне нас), неправомерно переносит тезис о том, что одно впечатление невыводимо из другого, на соотношение объектов вне нас, предрешая утверждение, что никакой объект не порождается другим и в этом смысле из него невыводим (или по крайней мере, что такое выведение будто бы никогда недоказуемо).

Во-вторых, Юм придерживается принципа слияния двух планов анализа. Первый из них выявляет единичные причинные связи и устанавливает истинность в них закона причинности. Второй — направлен на выяснение истинности принципа каузальности как закона природы в целом. Подменяя нередко второй план первым, Юм реализует тем самым феноменалистически-номиналистскую тенденцию, и она приводит к тому, что Юм нередко подменяет примерами решение вопроса в принципиальном его виде.

Крен к этому индивидуализирующему эмпиризму ведет, между прочим, к тому, что при разборе разных примеров предположительного причинения у Юма стирается важное различие между причиной, поводом и условиями действия причины. В итоге вместо анализа по существу получается описание явлений, при котором все описываемые впечатления рассматриваются как в принципе однопорядковые и равноценные.

В-третьих, Юм следует принципу расчленения проблемы причинности на следующие вопросы. (1) Существуют ли объективные каузальные связи и можем ли мы твердо узнать об их существовании? Отвечая на этот вопрос, следует установить структуру каузальных связей, которая была бы присуща им в случае их объективности (Юм рассматривает ее только применительно к естественным наукам). (2) Почему люди обычно столь твердо убеждены в существовании объективных причинных связей и какова структура механизма возникновения этой их психологической убежденности? (3) Существуют ли причинно-следственные связи в самой структуре психики людей и какова структура именно этих связей, если последние использовать в интересах развития наук (Юм рассматривает это использование применительно только к некоторым общественным наукам)? При этом Юм стремится выяснить обстоятельства возможного перенесения полученных результатов во все остальные науки, то есть установить способ и условия распространения каузального метода во всех отделах познания, при соблюдении только его, Юма, понимании каузальности.

Последний из трех вопросов, а в особенности вторая его часть, решается Юмом в духе, выгодно отличающем его от Беркли. Юм убежден, что, отказываясь от принципа причинности, науки рассыпаются в прах, но их, науки, следует непременно «спасти», потому что они необходимы для промышленного и торгового процветания Англии. Однако Юм планирует осуществить «спасение наук» так, чтобы избежать материалистического их обоснования. Он не желает «спасать» их ценой отказа от идеалистического феноменализма и не понимает, что сама задача их «спасения» возникает только потому, что их следует оградить от натиска воинствующего идеализма, действительная угроза для них возникает именно с этой стороны.

А на какой стороне сам Юм? Он пытается задержаться посреди между двумя основными философскими позициями, опасаясь их обеих как агностик и уподобляя себя кормчему, ведущему свой корабль между Сциллой идеализма Беркли и Харибдой материализма Локка и Ньютона. Собственно говоря, Юму приходится охранять не науку, а плоды собственных ошибок от последствий их применения — «спасать» свое учение о причинности, но только потому, что он сам же ее, причинность, расшатал. Рассмотрим подробнее полученные Юмом результаты.

1. Имеется ли объективная причинность?

Рассмотрим первый вопрос Юма. Отвечая на него, он объявляет наличие объективных каузальных связей сомнительным, заняв с самого начала исследования позиции агностицизма.

Когда Юм подвергает сомнению наличие объективных каузальных связей, то на деле это означает, что он почти отвергает их существование. Почти, но не полностью. Иногда он пользуется понятием объективной причинности, то есть сам же невольно соглашается с тем, что материалисты правы, однако правы лишь условно или, как сказал бы Кант, регулятивно. Так, в своей «Истории Великобритании» он довольно часто говорит о том, как внешние обстоятельства воздействовали на поступки исторических деятелей. Подобным образом он рассуждает, например, о роли укрепленного лагеря, военной тактики и дисциплины войск в сражении при Денбаре, повлиявших на решения военных предводителей и на общий ход битвы (см. 19, т. 2, стр. 830–831).