Юрий Прокофьев - До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает...

Кроме того, я в то время был еще и депутатом райсовета (на 5-й улице Соколиной горы). Люди в начале 60-х годов жили очень тяжело. В то время депутатская комиссия, а не исполком, имела право распоряжаться жильем, освободившимся «за выездом». Это была маленькая возможность помочь людям.

Как-то заседала комиссия, решая вопрос, кому передать освободившуюся комнату. Возник спор в присутствии заинтересованных сторон, и одна женщина в сердцах сказала, что, мол, вы, как секретарь, небось, хорошо живете! Вот вы и не понимаете наших нужд! Я не стал ничего доказывать, а пригласил ее к себе домой — посмотреть, как я живу. За ней увязалось еще человек шесть, и всей кампанией пошли со мной. Посмотрели. Наверное, другим рассказали. Больше таких вопросов не возникало.

Свой первый костюм я купил, когда учился на первом курсе института, за 45 рублей в магазине около метро «Войковская». Еще курточка у меня была и брюки. Вот и все. Года четыре я носил этот костюм. Покупка любой крупной вещи вроде пальто или костюма была большим событием для семьи. Я прекрасно помню, когда и где покупал свои костюмы. Хороший костюм стоил тогда 90 рублей. Но, по правде сказать, по молодости мы мало обращали внимания на одежду — не тот был настрой.

Детский сад, в котором жена работала воспитательницей, летом выезжал на Истру. Я по воскресеньям отправлялся к ней. Мы вместе ходили за грибами и однажды наткнулись в ельнике на огромное количество рыжиков. Набрали целых два ведра, привезли в Москву. Я прочитал в книге, как их засаливать сырыми, без варки. Посолили. За месяц они в рассоле стали зелеными. Был у нас еще мешок картошки. И к нам целый месяц ходили друзья покушать картошки с рыжиками...

Когда я в 1965 году получил на 3-й Парковой квартиру, то нечего было в нее ввозить. Отмечать какой-то праздник к нам приезжали райкомовские ребята с райкомовскими стульями. И с теми же стульями уезжали в райком.

Прихожу как-то домой, гляжу: стулья! Спрашиваю: «Откуда?» Тамара отвечает, что приходил милиционер и сказал, что на 13-й Парковой продаются дешевые стулья по 7 рублей 20 копеек. Этим милиционером был Саша Лебедев — секретарь комсомольской организации ГАИ района. Он приехал с поста, чтобы сообщить новость. Жена и купила эти стулья.

У меня воспоминания о работе в комсомоле самые приятные. Это потом, как я уже писал, резко изменился стиль и характер работы. Вообще гонка пошла. И с приемом в комсомол тоже. Когда я работал в комсомоле, ВЛКСМ насчитывал 29 млн. человек, а через десять лет — 42 млн. Шел уже сплошной охват подростков, без индивидуального отбора. Забыли, видимо, слова Ленина: лучше меньше, да лучше!

В горкоме комсомола мне довелось работать также заведующим организационным отделом. А выдвинули меня на эту работу так. Секретарем горкома комсомола избрали Валерия Аркадьевича Жарова. Когда-то он был первым секретарем Первомайского райкома комсомола и «ломал» меня, чтобы я пошел работать инструктором. Здесь он применил ту же тактику, так как я опять сопротивлялся, поскольку у меня было много планов по работе в райкоме, да и на аппаратную работу не хотелось переходить. Но опять же заставили перейти в порядке партийной дисциплины. Лишь после 1991 года у меня появилась возможность самому решать, где работать.

Жалко было бросать район. Я ведь там жил с 1946 года после возвращения из эвакуации, учился в школе, в институте. Всех знал, и меня все знали. Естественнее было перейти в райком партии на партийную работу в том же районе. Но... Партия сказала: «Надо!» — комсомол ответил: «Есть!»

В горкоме комсомола я проработал два с половиной года. От того периода больше всего осталось в памяти создание школы комсомольского актива на Можайском море. Там, практически на пустом месте, в 130 км от Москвы построили палаточный городок, маленький домик для директора, пирс. Много было молодого задора, шуток: небольшой овражек мы назвали «Дарьяльским ущельем»; два столба и калитка — «Ворота на пляж»; в сосновой роще надпись: «Эта роща посажена квадратно-гнездовым способом мичуринцем Мишей Болотинским» — он был начальником лагеря. В общем, развлекались, как могли.

Но в то же время шла серьезная работа: семинары, учеба. Давали общее представление о политике, экономике, обучали практике комсомольской работы, делились опытом.

Мне больше всего запомнилась лекция Лена Карпинского — он тогда был секретарем ЦК ВЛКСМ. Впервые я видел, как человек выступает в течение часа не по тексту, а по тезисам. Это была лекция- размышление. Очень яркое и мудрое размышление. Потом я встретился с Карпинским, когда он был заместителем главного редактора «Московских новостей». Какие-то проблески доброго отношения к своему комсомольскому прошлому у него остались. В брежневские времена его сняли с должности секретаря ЦК ВЛКСМ. Тогда шли слухи о «заговоре молодых» — А.Н. Шелепина, В.Е. Семичастного, Н.Г. Егорычева и других. Среди «заговорщиков» упоминали и Л.В.Карпинского. Они якобы хотели прийти к власти.

«Железный Шурик», как тогда называли Шелепина, возглавлял Комитет партийно-государственного контроля при ЦК КПСС и Совете Министров СССР и был заместителем Председателя Совмина СССР, а перед этим был Председателем КГБ (его потом сменил В.Е. Семичастный), пользовался большим авторитетом. Вокруг него формировалась группа людей, которые хотели бы, чтобы страна пошла по несколько иному пути.

Эти люди не были репрессированы, как это делалось в 1937 году, но Брежнев освободил их от всех занимаемых постов и поставил им преграды для продвижения в общественной жизни.

Карпинский долго не работал, ему всюду «перекрыли кислород». Таких людей, как он, позже стали называть диссидентами. Беседа с Леном Вячеславовичем там, на Можайском море, оставила глубокий след в моей памяти и во многом была ориентиром в дальнейшей работе с людьми.

В школе комсомольского актива было много дискуссий о том, как вести комсомольскую работу. Мы проводили семинары первых и вторых секретарей, работников отделов пропаганды и районные семинары. Например, мы несколько раз арендовали пионерский лагерь и вывозили туда актив секретарей комсомольских организаций. Обсуждали проблемы и по профессиональным группам: группа медицины обсуждала свои проблемы, учительская — свои, промышленная — свои. Формы работы были как общие, так и раздельные.

Проводили спортивные соревнования. У нас были лодки, и мы устраивали гонки на парусниках и на веслах. Играли в волейбол и футбол. Прекрасным футболистом был Альберт Роганов — секретарь горкома комсомола, ставший затем секретарем горкома партии по идеологии. Позже его назначили представителем СССР в ЮНЕСКО. В последнее время служил в МИДе. Очень эрудированный, несколько язвительный человек. Талантливым организатором был Борис Николаевич Пастухов — прекрасный режиссер, постановщик массовых мероприятий.