Сергей Нечаев - Русская Италия

Русская эмиграция в Италии в этот период была воспринята неоднозначно. Дело в том, что после окончания Первой мировой войны в стране бушевал экономический кризис, росла безработица, было много своих беженцев. Одним словом, своих проблем было предостаточно. Русским же всегда казалось, что жизнь в такой прекрасной стране, как Италия, должна быть красивой и достаточно дешевой, Италию они любили, итальянская культура никогда не была им чужда, и около 15–20 тысяч наших беженцев оказались там. Но буквально через год их численность сократилась до 5 тысяч, а потом она продолжила уменьшаться. Таким образом, Италия не стала центром русской эмиграции, как это произошло в других странах. Отсутствие рабочих мест просто выталкивало русских беженцев из этой страны.

Кроме того, проблемами русских беженцев в Италии практически никто не занимался. Каких-то общественных организаций для этого было создано мало, а те, которые создавались, как правило, через какое-то время прекращали свою деятельность.

Итальянскому правительству тоже было не до проблем эмигрантов из России. Еще до прихода к власти Муссолини оно относилось к русским беженцам подозрительно, считая их питательной средой для большевистской пропаганды. При фашистском режиме, то есть с 1922 года, эта подозрительность только усилилась. Выходцев из России стали заносить в полицейские сводки, при этом итальянской бюрократии было непросто разобраться в сложной мозаике эмиграции. В полицейских документах всех именовали «советские» (sovietici), включая ярых антисоветчиков и участников Гражданской войны со стороны белых. В соответствии с подобной линией Министерство внутренних дел Италии выпустило в 1933 году особый циркуляр, где задачей ставилось «наблюдение за советскими гражданами и подозрительными иностранцами». В нем обращалось внимание на «особую опасность» русских и обязывался «строгий контроль над советскими». Наблюдение за благонадежностью «советских» было поручено дирекции Общественной безопасности (Direzione della Pubblica Sicurezza).

Если же говорить об отношении русских эмигрантов к Муссолини и к фашистской Италии, то этот вопрос не такой простой. Очень много наших эмигрантов в этот период поддерживало Муссолини, так как им казалось, что фашизм является орудием борьбы с большевиками.

Именно по вышеназванным причинам Италия во многом оказалась неким «перевалочным пунктом» для эмигрантов, многие из которых потом перебрались в ту же Францию, Швейцарию и другие соседние страны, а также в Америку, как Южную (в особенности в Аргентину), так и Северную. Чтобы проиллюстрировать это, приведем следующие цифры: если в 1921 году в Италии насчитывалось примерно 15 000 эмигрантов из России, то в конце 20-х годов их было зарегистрировано лишь 1145 человек. Весьма показательный в этом смысле факт: Андриан Харкевич, регент флорентийской церкви в те годы в своем неизданном «Дневнике многих лет» иронически называл новых прихожан своего храма «прохожанами».

Пятый этап начался после Второй мировой войны и был связан с невозвращением на родину бывших военнопленных и перемещенных лиц. Заметим, что в Италии насчитывалось несколько лагерей, в которых содержались русские: под Римом, под Римини, под Пизой, на островах Липари и т. д. Только с декабря 1944 года по апрель 1947 года американцами и англичанами было выдано из этих лагерей более сорока тысяч советских граждан. Многие из них, понимая, что их ждет на родине, бежали, но в Италии почти никто из них не остался.

В лагере под Римини имела место настоящая кровавая трагедия. Дело в том, что там, уже зная, что их будут выдавать в Советский Союз, узники оказали активное сопротивление, и даже попытались отбирать у английских солдат оружие. В результате те пошли в штыковую атаку, несколько человек были убиты, но все равно русских доставили в советскую зону оккупации.

Вторая история, характеризующая положение русской эмиграции в Италии в это время, — это случай на островах Липари в Средиземном море. Там с аргентинских кораблей были насильственно сняты русские эмигранты, уже получившие аргентинские паспорта, и их выдали в Советский Союз. Случился огромный международный скандал, к которому подключились и журнал «Таймс» в Нью-Йорке, и многие эмигрантские политические организации, и тогдашний президент Аргентины Хуан Перон.

Князь Ф. Ф. Юсупов-младший, оказавшийся в эмиграции, в своих «Мемуарах» пишет:

«С тех пор как Гитлер официально объявил себя врагом коммунизма, большинство русских эмигрантов посчитали было его своим союзником, однако договор, заключенный в 1939 году Германией и Советской Россией, все иллюзии развеял. Эмигрантская печать политику нацистов резко осудила.

Мобилизация повлекла за собой закрытие многих предприятий, где работали русские. Полку безработных в русской колонии прибыло…

В апреле 1945 года, когда окончилась война, более двух миллионов советских военнопленных, так сказать «освобожденных», узнали на практике, что плен — значит самоубийство.

Нам было безумно жаль их — нам, но не миру. Мир долго оставался в неведении. Вопрос о пленных замалчивался. Только в 1952 году рассказал обо всем «Ю. С. Ньюс энд Уорлд Рипорт», независимый вашингтонский еженедельник. Объясняя отказ США отослать на родину корейских военнопленных, напомнил он об «одном из самых мрачных эпизодов самой кровавой в истории войны». Дам слово автору статьи:

«По окончании войны союзники обнаружили, что в плену или на службе у немцев было более двух миллионов русских. Так, на стороне нацистов сражалась целая армия под командованием генерала Андрея Власова, бывшего защитника Москвы. Взяты были союзниками сотни тысяч, многие отправлены в Англию, даже в Штаты. Вернуться на родину не желал почти никто.

Тем не менее участь «освобожденных» была решена по указке свыше вскоре после Ялтинской конференции. Согласно этой указке, «все русские военнопленные, освобожденные в контролируемой союзным командованием зоне, подлежали передаче советским властям в возможно кратчайшие сроки».

Таким образом, массовое возвращение пленных началось в мае 1945 года. Длилось оно год. За это время сотни тысяч русских пытались уклониться, десятки тысяч кончали с собой в пути. Американцам, ведавшим отправкой, пришлось силой загонять людей на трап. Одного офицера за отказ судили.

Русские, взятые в плен на юге Европы, были отправлены в австрийский город Линц, откуда репатриированы. По дороге почти тысяча выбросилась из окон вагонов в Альпах на мосту над ущельем близ австрийской границы. Погибли все. Многие покончили с собой уже в Линце. Утонуть в Драве было лучше, чем вернуться в Совдепию.