Сергей Нечаев - Русская Италия

В целом можно утверждать, что Италия начала XX века представляла для политэмигрантов надежное убежище, где они могли не бояться насильственной репатриации.

В этом смысле, интерес представляет семейный склеп Бакуниных-Гамбуцци на самом большом неаполитанском городском кладбище «Поджореале», в котором покоится Антонина Ксаверьевна Бакунина (урожденная Квятковская), дочь проживавшего в Томске обедневшего польского дворянина, которая в 18-летнем возрасте обвенчалась с находившимся в сибирской ссылке знаменитым революционером-народником Михаилом Александровичем Бакуниным. С 1840 года они жили за границей, и там с согласия мужа А. К. Бакунина состояла в постоянной связи с его соратником неаполитанским адвокатом Карло Гамбуцци, от которого (как говорят) у нее родилось трое детей.

Сам М. А. Бакунин, как известно, постоянно занимался революционной борьбой, сидел в тюрьмах и умер в Берне (Швейцария) в 1876 году. После его смерти А. К. Бакунина вышла замуж за Карло Гамбуцци.

Рядом с матерью на кладбище «Поджореале» покоится и Мария Михайловна Бакунина, ее дочь, умершая в 1960 году.

Отметим также, что климат той же Лигурийской Ривьеры благоприятствовал лечению туберкулеза, который всегда был типичным «профзаболеванием» русских и не только русских революционеров. Заметим, что в Италии было много курортных лечебниц, одна из которых, например, была в 1909 году организована женой Г. В. Плеханова Р. М. Плехановой, имевшей степень доктора медицины. Она же была одним из главных учредителей Общества помощи больным эмигрантам в Сан-Ремо, а ее возвращение в Россию после Февральской революции привело к ликвидации созданного ею санатория.

Зимний сезон 1913–1914 гг. стал последним и для Русского дома в Мерано. Он опустел, чтобы уже в начале 20-х годов XX века заполниться новой категорией россиян — не курортниками, а беженцами.

Еще раз отметим, что с лечением в Италии была связана маятниковая миграция представителей высших кругов российского общества.

Некоторые так и умирали на итальянской территории. В частности, в августе 1914 года в Марина-ди-Пиза (Тоскана) умер выпускник Михайловской артиллерийской академии генерал Федор Константинович Альбедиль. В 1905 году он был произведен в генералы-от-артиллерии и тут же уволен со службы по болезни. Местом для лечения он выбрал Италию, где стал членом «Кружка поощрения молодых русских художников» в Риме. Генерал похоронен на кладбище «Тестаччо» в Риме. Он покоится рядом со своей женой Еленой Петровной Альбедиль (урожденной Молчановской), умершей в Риме в сентябре 1907 года.

Третий этап начался в 1913 году, когда по случаю 300-летия Дома Романовых в России была объявлена амнистия, в результате которой многие «итальянские» эмигранты (Максим Горький, А. В. Амфитеатров и другие) вернулись на родину.

С другой стороны, экономические соображения стали на этом этапе одним из мотивов новой волны отъезжающих из России известных деятелей культуры. Поначалу это была маятниковая миграция: музыканты, художники и артисты подолгу жили за рубежом, но возвращались с гастролей на родину. Потом их пребывание за пределами России становилось все продолжительнее, а заключаемые контракты все выгоднее. Начавшаяся Первая мировая война не только застала многих из них вне России, но и воспрепятствовала возврату.

Продолжительная работа за рубежом со всеми вытекающими из этого моральными и материальными последствиями создала для многих деятелей культуры возможность обрести смысл жизни и признание.

В качестве примера можно привести судьбу Евгении Федоровны Борисенко, умершей в Риме в 1970 году и известной как балерина Ия Русская, которая вышла замуж за Альдо Борелли, руководителя школы балета при театре Ла-Скала в Милане, основателя и руководителя Национальной академии балета в Риме, что просто не могло не сказаться на ее карьере.

Кстати сказать, браки с итальянцами уже на этом этапе помогли многим русским оказаться в Италии. Так, например, княжна Маргарита Павловна Енгалычева, дочь Варшавского генерал-губернатора князя П. Н. Енгалычева, уехала в Италию, выйдя замуж за Джованни Лерда-Ольберг, почетного гражданина Рима, доктора юриспруденции и начальника отдела Министерства народного образования Италии. Она умерла в Риме в 1976 году.

Четвертый (самый массовый) этап можно назвать «контрреволюционным» или «белым». Огромная волна эмиграции после событий 1917 года, которую составили люди, не принявшие советской власти и всех событий, связанных с ее установлением, привела к тому, что численность русских за рубежом достигла почти 2,5 миллиона человек. Эта эмиграция возникла де-факто как следствие почти пятилетней войны (1917–1922 годы), и де-юре как следствие ленинского указа от 15 декабря 1921 года, незаконно и бесчеловечно лишившего гражданства всех русских, оказавшихся за границей в результате этой войны.

Конечно, в качестве объединяющей страны русская эмиграция избрала Францию, но и в Италии число беженцев из России измерялось отнюдь не десятками человек. Здесь, в частности, оказались князь В. Ю. Голицын, князь А. М. Волконский, князь Ф. Ф. Юсупов, бывший Минский губернатор князь В. А. Друцкой-Соколинский, бывший Петроградский предводитель дворянства С. М. Сомов, контр-адмирал Л. Л. Иванов, генералы Н. А. Врангель, М. М. Кантакузен, В. И. Ромейко-Гурко, И. П. Астахов и многие другие.

Впрочем, как отмечает исследователь русской эмиграции Антонелло Вентури, «после революции 1917 года все значительные попытки эмиграции в Италии организоваться как-либо политически в итоге потерпели крах». Это, кстати, отличает «итальянскую» эмиграцию от эмиграции в других европейских странах. Причины этого Антонелло Вентури видит в «политико-культурной замкнутости Италии», а также в углублении кризиса в стране, приведшего в 1922 году к победе фашизма.

Русская эмиграция в Италии в этот период была воспринята неоднозначно. Дело в том, что после окончания Первой мировой войны в стране бушевал экономический кризис, росла безработица, было много своих беженцев. Одним словом, своих проблем было предостаточно. Русским же всегда казалось, что жизнь в такой прекрасной стране, как Италия, должна быть красивой и достаточно дешевой, Италию они любили, итальянская культура никогда не была им чужда, и около 15–20 тысяч наших беженцев оказались там. Но буквально через год их численность сократилась до 5 тысяч, а потом она продолжила уменьшаться. Таким образом, Италия не стала центром русской эмиграции, как это произошло в других странах. Отсутствие рабочих мест просто выталкивало русских беженцев из этой страны.