Юрий Науменко - Шагай, пехота !

Я предложил начальнику штаба полка, чтобы наш штурмовой батальон возглавил лейтенант Ф. П. Письменский, хорошо проявивший себя в предыдущих боях. Майор доложил об этом подполковнику С. Д. Василькову, и тот согласился с мнением штаба.

К утру 27 ноября штурмовые батальоны выдвинулись на исходное положение для атаки. Вода в Дону и его протоках только что замерзла. Тонкий лед едва позволял передвижение по нему пехоты, вовсе исключая переправу артиллерии. Мы, естественно, понимали, что бойцам будет трудно выбить противника с прибрежных позиций, не имея в боевых порядках орудий сопровождения пехоты, которые бы уничтожали цели, не подавленные в ходе артиллерийской подготовки. Но что делать?

В 6.00 началась артиллерийская подготовка. Ровно через час штурмовые батальоны начали форсировать Доп. Штурмовой батальон нашего полка шел первым в дивизии. Мне с КП, находившегося на пригорке на левом берегу, было видно, как в предрассветных сумерках бойцы дружно побежали по льду. Правда, многие из них скользили и падали, но тут же поднимались и продолжали рваться вперед. Примерно через час на КП поступил по телефону доклад лейтенанта Письменского, что первая траншея на другом берегу Дона очищена от противника.

Уже рассвело, когда начали переправу главные силы полка - два батальона, а артиллерия перенесла огонь в глубь обороны немцев.

Постепенно бои переместились на улицы станицы Нижне-Гниловской, а затем и на улицы города.

В освобождении Ростова-на-Дону принимали участие одна стрелковая и одна кавалерийская дивизии 9-й армии и пять стрелковых дивизий да две стрелковые бригады нашей 56-й армии. Почти трое суток шли ожесточенные уличные схватки, и только 29 ноября гитлеровцы были выбиты из Ростова и стали отходить на запад.

В результате наступления наших войск немецко-фашистские захватчики были отброшены от города на 60-80 километров в западном направлении. Это была первая крупная наступательная операция Красной Армии в Великой Отечественной войне.

В боях за освобождение Ростова-на-Дону отличились многие бойцы, командиры и политработники нашего полка. Отважно действовал, например, автоматчик И. Гожуля. На одной из улиц путь нашим бойцам преградил огонь вражеского пулемета, установленного на чердаке четырехэтажного дома. Красноармеец Гожуля пробрался на чердак и гранатой уничтожил расчет пулемета.

Здесь я не могу не рассказать о единственной в нашем полку, да, пожалуй, и во всей 343-й стрелковой дивизии женщине-политруке Александре Назадзе.

...Это случилось 28 ноября. Пулеметная рота, в которой Саша была политруком, продвигалась с боями вдоль одной из городских улиц. И вдруг ожил один из дзотов, казавшийся уничтоженным. Из его амбразуры хлестнула струя огня. Рота залегла. В рядах бойцов - замешательство. И в этот критический момент боя встала во весь рост коммунистка Назадзе и с криком "За Родину, ура!" побежала вперед. За ней устремились красноармейцы. Рота обошла дзот и продолжала наступление. Но отважная девушка погибла. За этот подвиг в январе 1942 года она была посмертно награждена орденом Красной Звезды. Тогда я ничего не знал о Саше Назадзе, кроме того, что она воспитанница Военно-политической академии имени В. И. Ленина. Наш комиссар полка старший политрук Ибрагимов рассказывал как-то в штабе, что в политотделе 56-й армии ее хотели назначить начальником клуба одного из полков 343-й дивизии. Но она категорически отказалась и попросила направить ее политруком в роту, на передовую. Саша и была назначена в наш полк политруком пулеметной роты.

В начале 1986 года Виктор Иванович Дудников привез мне в Москву небольшую книжку Михаила Андриасова "Считайте меня живым", изданную годом раньше Ростовским книжным издательством. В этой книжке помещен очерк "Дочь Абхазии" об Александре Назадзе. Детство она провела в селе Отхари Гудаутского района Абхазии. Там окончила школу, работала пионервожатой, библиотекарем. Как активную комсомолку, ее в 1930 году направили на учебу в сухумскую совпартшколу, где Саша стала коммунисткой. Потом училась в совпартшколе в Кутаиси, в Коммунистическом университете трудящихся Востока в Москве, работала инструктором Абхазского обкома компартии Грузии, по рекомендации которого поступила на курсы при Военно-политической академии имени В. И. Ленина. В начале войны закончила их.

Одна из улиц Ростова-на-Дону носит сейчас имя Александры Назадзе. На берегу Дона в память о ее подвиге поставлен обелиск. Известный абхазский поэт Иван Торба посвятил ей стихотворение. В нем есть такие строки:

Тихий Дон волной искрится.

Тихий Дон молчит всегда,

Только песня вдаль стремится

О пережитых годах.

Обелиск поставлен белый,

Ширь и степь вокруг него.....

Девушке - абхазке смелой

Здесь поставили его.

...Берег Дона величавый

Приютил тебя навек.

Горд твоей бессмертной славы

Тихий Дон, как человек.

В сражениях за Ростов прогремела слава и о другой девушке нашего полка комсомолке санитарном инструкторе Марии Кухарской. Она вынесла с поля боя 80 раненых бойцов и командиров.

В боях за Ростов погибло немало наших однополчан, многие были ранены, в том числе и начальник штаба майор Н. И. Пономарев. С грустью расставался я с Николаем Ивановичем перед отправкой его в госпиталь. Многому научил меня этот знающий и энергичный штабной командир. На его место был назначен старший лейтенант В. В. Степанов. Но меньше месяца он исполнял эту должность: 4 декабря погиб.

* * *

30 ноября полк, ведя наступательные бои, подошел к знакомым местам - в район Чалтырь, Хопры, а 1 декабря, не встречая сильного сопротивления противника, был уже возле станции Синявка. К вечеру 2 декабря полк достиг восточного берега реки Миус, где и занял новый рубеж обороны.

8 января 1942 года мне было присвоено очередное воинское звание "старший лейтенант". Пришлось снять с шинельных петлиц четыре облицованных красной эмалью кубика еще довоенного заводского изготовления и два из них добавить на петлицы гимнастерки. А вот на петлицы шинели прикреплять было нечего: лавки военторга поблизости тогда не было. Выручил оружейный мастер старшина Клюев, которого в штабе полка все звали по имени и отчеству - Михаилом Ивановичем, поскольку он был много старше нас. Сделал старшина из латунной гильзы шесть "кубарей" и вручил их мне со словами:

- Носите на здоровье, товарищ старший лейтенант. Бог даст, и "шпалы" для вас сделаю, когда капитаном станете.

Но самым знаменательным для меня событием тех дней было другое: на полковом партийном собрании я был принят в члены ВКП(б). Поручились за меня, дав рекомендации, командир полка подполковник С. Д. Васильков, комиссар старший политрук С. X. Ибрагимов и парторг полка политрук И. Антоненко. А партийный билет вручил мне начальник политотдела 343-й стрелковой дивизии батальонный комиссар А. К. Ткаченко.