Анжела Ламберт - Загубленная жизнь Евы Браун

В отрочестве Ева пристрастилась к рассказам популярного немецкого автора Карла Мая о приключениях на Диком Западе. (Мальчишкой Гитлер тоже обожал эти истории.) Как ни странно, она также была поклонницей Оскара Уайльда. С ее растущей склонностью к мелодраме и флирту, она, вероятно, воображала себя Саломеей, очаровывающей злодея Ирода. Декадентские декорации «Саломеи» и лежащая в ее основе тема обретения власти через наслаждение, роскошь и жестокость словно предвещали судьбу самой Евы. Как бывает со всеми впечатлительными детьми, в потаенном уголке души она хранила яркие выразительные слова услышанных песен и прочитанных книг. Всю дальнейшую жизнь они питали ее воображение и во многом определяли восприятие окружающих людей — в первую очередь господина Вольфа.

Глава 4

Скучные уроки и веселые игры

Когда Первая мировая война окончилась, все клялись, что это была последняя война на свете. Больше войны не будет. Никогда. Для Франциски с детьми, в отличие от многих других немецких семей, она прошла сравнительно безболезненно. Фритц снова находился дома, без телесных повреждений, правда, с глубокими психологическими травмами, которые вскоре нарушили гармонию в семье Браун. Он был призван в баварскую армию как офицер запаса, а вернулся лейтенантом. Его жена и дочки провели военные годы в безопасности, не испытывая чрезмерных лишений. А вот на долю Фритца выпали страх, холод и разбитые мечты. Он был измучен зрелищем бессмысленной кровопролитной бойни. Его скверное состояние духа отражало настроение всей Германии, потерпевшей крушение своих военных амбиций, унижение империи. Но ему повезло уйти с фландрийского фронта более или менее целым. В 1919 году он пришел домой, надеясь провести остаток жизни в мире и семейном уюте. И, в каком-то смысле, мир он обрел. Дорогостоящий, шаткий мир, навязанный карательным Версальским договором обиженному, недовольному народу.

Война унесла два с половиной миллиона жизней и оставила за собой четыре миллиона раненых, потрясла и деморализовала Германию. Старые устои рухнули, и в ноябре 1918 года кайзер Вильгельм II, последний из династии Гогенцоллернов, отрекся от престола. Германия была объявлена республикой, но упадок продолжался. Война породила целое поколение старых дев, которые, оставив надежду стать женами и матерями, подались на работу. Многие безработные мужчины крайне враждебно относились к таким женщинам, считая, что те занимают их рабочие места. Их мир изменился, новые порядки задевали их мужскую гордость. В такой гнетущей обстановке общество трещало по швам, не говоря уже о семьях.

Выбиваясь из сил, чтобы обеспечить жену и детей, Фритц Браун становился все более непредсказуемым и замкнутым. Фанни, вероятно, была слишком занята девочками и не имела времени вытаскивать его из депрессии или дать ему возможность поделиться пережитым. А он возмущался нежеланием жены сосредоточить на нем все свое внимание и уважать перенесенные им испытания. Лицо его, как видно по семейным фотоальбомам, приобрело новое, еще более суровое выражение — прищуренные глаза, искривленная линия рта. К сорока годам (в 1919 г.) он потерял почти все волосы и стал упрямым, своенравным деспотом, уверенным, что три его дочери донельзя избалованы снисходительной матерью. Мечта о прочном браке, почтительных детках и домашнем уюте не сбылась. Семья, очевидно, прекрасно справлялась без него и даже не слишком радовалась его возвращению. Фритц не осознавал, что он, как и многие, кто принимал участие в боях, изменился сам. В ноябре 1918-го Ильзе было девять, а Гретль едва научилась ходить, но, даже будучи совсем крохами, девочки уже сопротивлялись его власти. Ева изменилась больше всех. Она привыкла, что люди не остаются равнодушными к ее хорошенькому личику и обаянию, и старалась угодить отцу, но ничто не могло развеять его беспросветное уныние. Поборник суровой дисциплины, он пытался укротить ее непринужденную самоуверенность. Переполненная шумная квартира на Изабеллаштрассе в присутствии главы семьи становилась тихим и угрюмым местом.

В последующие годы Фритц вернулся на прежнюю должность преподавателя ремесел и технических дисциплин. Что особенно важно, он стал убежденным патриотом Баварии и постоянно грезил имперским прошлым. Встревоженный действиями нелегального Верхнеземельного вольного корпуса (Freikorps Oberland) — «теневой армии», стремящейся подорвать основы Версальского договора, — он вступил в Баварский союз за короля и отечество, отдалился от семьи и проводил большую часть свободного времени, запершись в своей комнате с газетой, трубкой, пивом и кошкой. Там он пребывал в мрачном безмолвии, в то время как по другую сторону двери жизнерадостно хлопотали его жена и дочери.

В 1919 году молодой дядя Евы Алоис Винбауэр поступил в Мюнхенский университет. Добросердечная, но ограниченная в средствах Фанни Браун предложила ему снимать у них комнату, а заодно и ужинать вместе с семьей. Почти шестьдесят лет спустя Алоис с восторгом вспоминал ее жареную картошку с хрустящей корочкой. Он описывал Еву, которой тогда было около семи лет, как необыкновенно хорошенькую девочку, послушную, веселую и ласковую. Уже в то время она производила впечатление умного и одаренного ребенка, на лету схватывала все новое. С учебой, по мнению дяди Алоиса, у нее не было никаких проблем. Она успешно справлялась с любыми трудностями, однако быстро теряла терпение, если задание ей не нравилось. Хотя Ильзе была сообразительнее и прилежнее, личное обаяние давало Еве несправедливое преимущество. Она уже начала жить чувствами и эмоциями, пренебрегая рациональным миром знаний и логики. С высоты прожитых лет Алоис отмечает, что «эта склонность предопределила ее трагическую судьбу».

Специалисты по детской психологии, как правило, считают среднего ребенка в семье счастливым. Противостояние Евы родителям позволяет предположить, что она чувствовала себя более уверенно, чем ее замкнутая старшая сестра Ильзе (кузина впоследствии вспоминала ее решительной, отстраненной интеллектуалкой) или привязчивая маленькая Гретль. Ева всегда была хвастунишкой, актрисой, лидером и зачинщицей шалостей. В школе она, похоже, быстро усвоила секрет популярности — быть милой, забавной и капризной — и дома тоже верховодила сестрами. Несмотря на ссоры, родители ее, очевидно, обожали. И Алоис, и Гертрауд, родственники со стороны Кронбургеров, чувствовали, что Ева была любимицей матери. Обе питали страсть к моде и красивой одежде, и Фанни мечтала, что в один прекрасный день Ева откроет собственное ателье в Берлине. Отец рано заметил незаурядные способности Евы ко всем видам спорта и часто брал ее с собой кататься на лыжах, оставляя Ильзе и Гретль дома.