В. Духопельников - Княгиня Ольга

Можно не сомневаться, что Ольга любовалась храмами и памятниками, мозаиками столицы ромеев. Константинополь застраивался с необычайной пышностью. Десятки величественных дворцов и храмов высились на его главных улицах. Роскошные постройки должны были создавать впечатление могущества и прочности императорской власти.

Христианская религия изменила назначение и устройство храма. В древнегреческом храме статую бога помещали внутри, а религиозные церемонии проводили снаружи на площади. Поэтому греческий храм стремились сделать внешне особенно нарядным. Христиане же собирались для общей молитвы внутри церкви, и архитекторы особенно заботились о красоте ее внутренних помещений. Безусловно, самым замечательным произведением византийской архитектуры был построенный еще при Юстиниане храм Св. Софии. Храм называли «чудом из чудес», воспевали в стихах. Немного позже Ольги в храме Св. Софии на службе побывали и послы Владимира Великого. Летопись сохранила их впечатление. «И пришли мы в греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве». Послы Владимира рассказывали князю о службе. Ольга же сама стала участницей такой службы. Ее поразили внутренние размеры и красота храма, в котором только площадь пола составляет 7570 м2. Гигантский купол диаметром 31 м как бы вырастает из двух полукуполов, каждый из них в свою очередь опирается на три малых полукупола. Вдоль основания купол окружен венком из 40 окон, через которые льются снопы света. Кажется, что купол, подобно небесному своду, парит в воздухе; ведь 4 столба, на которых он держится, скрыты от зрителя, а отчасти видны лишь паруса – треугольники между большими арками.

Поражало воображение внутреннее убранство храма. Над престолом возвышался в виде башни балдахин из золота, кровля которого покоилась на золотых и серебряных колоннах, украшенных инкрустацией из жемчуга и бриллиантов и кроме того лилиями, между которыми находились шары с крестами из массивного золота в 75 фунтов весом, осыпанные драгоценными камнями; из-под купола балдахина спускался голубь, изображавший Святого Духа, внутри этого голубя хранились Святые Дары. По греческому обычаю, престол был отделен от народа иконостасом, украшенным рельефными изображениями святых; иконостас поддерживали 12 золотых колонн. В алтарь вели трое ворот, задернутых завесами. Посреди церкви находился особый амвон, имевший полукруглую форму и окруженный балюстрадой, над ним тоже был балдахин из драгоценных металлов, покоившийся на восьми колоннах и увенчанный золотым, усыпанным драгоценными камнями и жемчугом крестом в 100 фунтов весом. На этот амвон вели мраморные ступени, перила их, равно как и балдахин, сверкали мрамором и золотом. Врата были из слоновой кости, янтаря и кедрового дерева, а их косяки – из позолоченного серебра. В притворе находился яшмовый бассейн с извергающими воду львами, а над ним возвышалась великолепная скиния. (В дом Божий могли входить, только предварительно омыв ноги.) Ольге должны были запомниться шестидесятиметровая колонна Константина с фигурой императора – она будет и через века впечатлять русских паломником-христиан, и древний монумент посреди ипподрома – тридцатиметровый, из розоватого египетского гранита – трофей, привезенный в столицу еще в конце IV века, в 390 году…

Посмотрим на тогдашний Константинополь глазами великой княгини, правительницы большого государства, оценивающей увиденное. Ольгу-женщину мог увлечь сказочный Царьград, а Ольга-княгиня видела, что далеко не все может быть соотнесено с Русью в этой чужой жизни. Да, акведук Валента – канал над городом – чудо строительной техники, но к чему он в Киеве? В Царьграде нет пресной воды, а в Киеве прозрачное течение могучего Днепра, что не уступит и самому Босфору.

Красота города пленяла. Но главная цель – переговоры с императором – была еще далека. Наконец на 9 сентября назначен прием у императора.

Прием Ольги императором в этот день проходил так же, как обычно проводились приемы иностранных правителей или послов крупных государств. Император обменялся с ней через логофета церемониальными приветствиями в роскошном зале – Магнавре; на приеме присутствовал весь двор, обстановка была чрезвычайно торжественной и помпезной. В тот же день состоялось еще одно традиционное для приемов высоких послов торжество – обед, во время которого присутствующих услаждали певческим искусством лучших церковных хоров Константинополя и различными представлениями.

Детали приема Ольги в Константинополе русские летописи не описывают. Зато относительно подробно о приемах Ольги (их было два: 9 сентября и 10 октября) написал сам император Константин VII Багрянородный. Император продемонстрировал Ольге свое величие, но сделал ряд отступлений от традиционных форм приема. После того как придворные стали на свои места, а император воссел на «троне Соломона», завеса, отделявшая русскую княгиню от зала, была отодвинута, и Ольга впереди своей свиты двинулась к императору. Обычно иностранного представителя подводили к трону два евнуха, поддерживавшие его под руки, а затем тот совершал проскинезу – падал ниц к императорским стопам. Такой прием, например, описывал епископ Кремонский Лиутпранд: «Я оперся на плечи двух евнухов и так был приведен непосредственно перед его императорское величество… После того как я, согласно обычаю, в третий раз преклонился перед императором, приветствуя его, я поднял голову и увидел императора совершенно в другой одежде». Ничего подобного не происходило с Ольгой. Она без сопровождения подошла к трону и не упала перед императором ниц, как это сделала ее свита, хотя разговаривала с ним стоя. Беседа русской княгини с императором велась через переводчика.

Ольгу отдельно приняла императрица, которую она также приветствовала лишь легким поклоном. В честь Ольги императрица устроила торжественный выход придворных дам. После небольшого перерыва, который Ольга провела в одном из залов, состоялась встреча княгини с императорской семьей, что не имело аналогий в ходе приемов обычных послов. «Когда император воссел с августою и своими багрянородными детьми, – говорится в «Книге о церемониях», – княгиня была приглашена из триклина Кентурия и, сев по приглашению императора, высказала ему то, что желала». Здесь, в узком кругу, и состоялся разговор, ради которого Ольга и явилась в Константинополь. Этого также не предусматривал дворцовый церемониал – обычно послы беседовали с императором стоя. Право сидеть в его присутствии считалось чрезвычайной привилегией и предоставлялось лишь коронованным особам, но и тем ставились низкие сиденья.